Талибан и «Исламское государство» начали борьбу за передел афганского наркорынка

Талибан и афганская фракция «Исламского государства» (ИГ) объявили друг другу «джихад» (священную войну). Примечательно, что об этом мировой общественности сообщили не сами «джихадисты», а начальник полиции южной афганской провинции Гельманд Наби Джан Муллахиль. По словам шефа гельмандской полиции, его подчиненные смогли получить документы, подтверждающие, что талибы и боевики «Даиш» (афганское наименование ИГ) уже ведут войну друг с другом в уезде Каджаки.

О том, что «солдаты халифа» Абу Бакра аль-Багдади и талибы муллы Мохаммада Омара соперничают между собой за влияние в Афганистане, было известно еще несколько месяцев назад. Боевики «Даиш», например, в феврале 2015 года убили несколько полевых командиров Талибана на западе Афганистана. В ответ талибы захватили в плен несколько десятков сторонников «ИГ» и казнили тех из них, кто не отрекся от присяги «халифу» аль-Багдади.

Соперничество за влияние в Афганистане, тем не менее, до сих пор не мешало двум радикальным группировкам успешно взаимодействовать в борьбе с правительственными войсками. Так, в марте талибы и «солдаты халифата» совместными силами устроили настоящую резню в северной провинции Бадахшан, убив только по официальным данным более 30 солдат Афганской национальной армии (АНА). Независимые источники сообщают о более 80 погибших, причем, часть пленных афганских солдат была обезглавлена — в соответствии с эстетическими запросами боевиков «Исламского государства».

Официальное объявление талибами и сторонниками «Даиш» взаимного «джихада» произошло накануне традиционного «весеннего наступления» вооруженной оппозиции в Афганистане. Похоже, афганские лидеры ИГ рассматривают это наступление, как площадку для собственной радикальной презентации и намерены в ходе него обозначить приоритеты «халифата» на афганской земле.

Судя по некоторым признакам, «Исламское государство» намерено в 2015 году перехватить у талибов контроль над ключевыми уездами провинций Гельманд, Бадахшан, Нангархар, а также создать плацдарм «Даиш» в Западном Афганистане, на границе с Ираном. Выбор этих провинций не случаен — в Гельманде традиционно выращивается практически весь афганский опиум, в Бадахшане сосредоточено большинство подпольных лабораторий и заводов по производству героина, а также налажен транзит наркотиков в республики СНГ и Россию, Нангархар обеспечивает аналогичный наркотранзит в Пакистан. Плацдарм на иранской границе нужен ИГ, прежде всего, в политических целях — для обозначения угрозы шиитской исламской республике, что является непременным элементом рекламной стратегии «солдат халифата». Впрочем, и свою заметную роль в наркотранзите из Афганистана ирано-афганская граница также играет.

До сих пор все эти ключевые элементы афганской наркоиндустрии контролировались Талибаном. Однако, повышенная активность боевиков «Даиш» в Гельманде, Бадахшане и Нангархаре в последние два месяца дает основания полагать, что «Исламское государство» намерено разрушить героиновую монополию талибов в Афганистане. Похоже, именно борьба за контроль над основными узлами афганского наркобизнеса и станет главной целью и основным мотивом взаимного «джихада» Талибана и ИГ.

В пользу версии о героиновой подоплеке талибо-халифатской войны свидетельствует и ее совпадение с началом сбора урожая опиатов в Афганистане. Как сообщают источники в афганской наркополиции, в провинции Гельманд сбор сырья для производства героина начался в начале апреля, сейчас идет его скупка у крестьян и складирование в специальных схронах. В Нангархаре уборка наркопосевов только началась, а в Бадахшане сбор урожая опиатов ожидается в мае. В этом году афганские наркобароны побьют все исторические рекорды — сырьем для героина в прошлом году были засеяны 224 тыс. гектаров земли. Такого в практике афганского наркобизнеса еще не было. И опиумный урожай-2015 года, безусловно, является главным призом в новой джихадистской войне в Афганистане.

Если боевикам «Даиш» в этой войне улыбнется удача, то они смогут рассчитывать на получение десятков миллионов долларов от продажи и реализации героина и гашиша. И тогда окажутся правы те, кто прогнозирует закрепление «Исламского государства» на афганской земле. Если же, напротив, талибы смогут сохранить контроль над ключевыми элементами наркоиндустрии, то, скорее всего, сторонники «халифата» будут вынуждены бежать из Афганистана, либо уйти на периферию политического пространства, занимаемого вооруженной оппозицией, либо отречься от присяги «халифу» аль-Багдади, чтобы физически выжить.

У официального Кабула с началом «наркоджихада» ИГ и Талибана появляются новые политические перспективы — он имеет возможность выбрать, чью сторону в конфликте поддержать, или воспользоваться ситуацией и начать масштабное наступление на обоих своих противников. Очевидно, что афганские силовики сейчас начнут активно содействовать усилению конфликта между Талибаном и «Даиш», натравливая экстремистов друг на друга (не случайно о новом «джихаде» сообщил миру именно главный полицейский Гельманда Наби Джан Муллахиль) .

Впрочем, столь выгодная афганским силовикам и президенту Мохаммаду Ашрафу Гани расстановка сил на афганской политической доске не будет долгой. Кто бы ни взял верх в объявленном «джихаде» — Талибан или «Даиш» — победитель получит не только наркодоллары, но и привлекательную для афганской молодежи успешную политическую репутацию. И это немедленно привлечет под белые знамена талибов или черные флаги «Даиш» новых «волонтеров Аллаха».