Депутаты ждут, что в своей речи в Думе патриарх Кирилл заговорит о войне на Украине (фото: Yorgos Karahalis/Reuters)
Год назад, 28 января, патриарх Кирилл (в миру Владимир Михайлович Гундяев) также впервые в истории появился с официальным визитом в Совете Федерации в рамках рождественских парламентских встреч. Тогда Евромайдан был в самом разгаре, но о Крыме, ДНР, ЛНР и санкциях еще и речи не шло. Глава РПЦ говорил о том, что было актуально на тот момент, — традиционных семейных ценностях. С момента принятия законопроекта о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних прошло полгода, а мировые общественные деятели и нобелевские лауреаты все еще продолжали закидывать Путина письмами с призывами отменить скандальные поправки. Тема невозможности «дискредитации христианского брака», отказа «от традиционной морали» стала лейтмотивом выступления патриарха. «Хотел бы предложить на государственном уровне пресечь попытки изменить российское законодательство, признающее браком именно союз между мужчиной и женщиной. В ответ на широкую международную дискуссию по этому вопросу мы решительно заявляем: брак — это союз мужчины и женщины», — заявил глава РПЦ с трибуны Совфеда. Не обошлось и без очевидных идей — как важен «реальный диалог» между церковью и светской властью, взаимодействие РЦП и законодателей и право церкви давать нравственную оценку принимаемым законопроектам. Короче, глава РПЦ освятил действия светской власти, что западные клирики, где церковь так же, как в России, отделена от государства, обычно делают в своих институтах, а не на политических площадках.
«После той встречи в Совфеде патриарха благодарили, отмечали важность визита, — рассказал NT пресс-секретарь главы РПЦ дьякон Александр Волков. — Но от такого рода встреч нельзя ожидать какой-то прямой реакции. Это всегда вещи смысловые и ценностные».
Патриарх Пимен (глава РПЦ с 1971 по 1990 год) выступает на международной конференции, посвященной «борьбе за мир», — единственной площадке, где в то время представители духовенства могли выступать с политическими заявлениями, Москва, 10 мая 1982 года (фото: Борис Юрченко/АР)
Первый официальный прием патриарха Кирилла в нижней палате парламента также пройдет в рамках рождественских встреч. Его предшественник на посту главы РПЦ, Алексий II (в миру Алексей Михайлович Ридигер), был приглашен в Госдуму лишь однажды, в 2004 году, но тогда визит не носил официальный характер, был ознакомительным и практически не привлек внимания думской паствы: патриарх общался с законодателями в Малом зале, из четырех с лишним сотен на встречу пришли лишь 40 депутатов. Сомнений в том, что сейчас выступление патриарха Кирилла привлечет куда бóльшую аудиторию, нет никаких.
О чем именно будет первосвятительское слово — неизвестно: все речи патриарх готовит самостоятельно, уверяет дьякон Александр Волков. По словам думских источников, они ждут, что патриарх, во-первых, коснется вопроса об участии религиозных организаций в Великой Отечественной войне (в связи с предстоящим празднованием 70-летия Победы), а, во-вторых, затронет тему войны на востоке Украины. Во всяком случае, такое предположение сделал начальник думского управления по связям с общественностью и взаимодействию со СМИ Юрий Шувалов: «Патриарх призовет нас к миру и к выходу из тех жестких конфликтов, которые существуют рядом с нашими границами». Можно ли это расценивать как прелюдию к завершению проекта «Новороссия», Шувалов не сказал, но заметил, что речь патриарха именно в Госдуме является «безусловно, знаковым событием в условиях напряженности и кризиса в международных отношениях».
Впрочем, глава думского комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Ярослав Нилов считает, что выбор даты речи патриарха в Госдуме никак не связан с событиями, происходящими на Украине, поскольку, сказал он в интервью NT, сам визит был запланирован еше в прошлом году. Однако Нилов все же не исключил, что эта тема будет затронута: «Вполне вероятно, что какие-то акценты прозвучат, что патриарх будет говорить о консолидации и необходимости мирного урегулирования конфликта».
«Конечно, речи патриарха каждый раз носят злободневный характер, то есть, помимо прочего, он уделяет внимание и текущей общественной ситуации, — говорит дьякон Волков. — Но, в принципе, патриарх, обращаясь к людям, которые связаны с формированием государственной политики, конечно, говорит о христианских ценностях, о важности памяти нашей отечественной истории и сопряжении духовного и материального. Это темы, которые всегда поднимаются патриархом в подобного рода выступлениях. Но я не готов сказать, пойдет ли речь в его выступлении об экономическом кризисе или конфликте на Украине».
Напомним: 7 января, в первый день православного Рождества, в эфире государственного «Россия-1» патриарх (сам в прошлом не чуждый бизнеса) затронул тему обвала рубля, призвав «не драматизировать драматическое изменение обменного курса», поскольку «изменение обменного курса не может радикально повлиять на благополучие большинства российских граждан».
«Наверняка там будет обсуждаться укрепление духовных скреп и национального единства», — считает и протодьякон Андрей Кураев. По мнению Кураева, своим визитом в Госдуму патриарх стремится укрепить отношения церкви со всеми ветвями власти, в том числе законодательной.
Патриарх Алексий II (глава РПЦ с 1990 по 2008 год) призывает депутатов Верховного Совета СССР принять закон «о свободе совести», 26 сентября 1990 года (фото: Дмитрий Соколов/ИТАР-ТАСС)
Дела минувших дней
В СССР, как известно, клириков государство держало на вытянутой руке, о публичных политических выступлениях и речи идти не могло. Так было до знаменитой речи патриарха Алексия II 26 сентября 1990 года на заседании Верховного Совета СССР в Кремле в ходе обсуждения нового закона «О свободе совести и религиозных организациях». «Мы не требуем какого-то куска общественного пирога, мы не требуем: «Дайте!» Мы не просим прав. Единственное наше предложение — снять те ограничения, которые сдерживают наше служение, убрать преграду между нашим желанием помочь людям и самими людьми», — заявил тогда патриарх, и это было знаком кардинально меняющейся страны. Патриарх тогда также просил разрешить преподавание религии в светских учебных заведениях и позволить церкви осуществлять благотворительную, издательскую и просветительскую деятельность. В октябре 1990 года закон был принят, что знаменовало собой прекращение репрессивной политики государства по отношению к религиозным организациям.
Между тем, в царской России священники РПЦ вполне активно участвовали в политике. И в Третью, и в Четвертую Думу царского времени избирались священнослужители — самый известный из них — епископ Евлогий (Георгиевский), позже возглавивший парижский экзархат.
«Епископат тогда довольно активно выступал в прениях, — рассказал NT кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Алексей Беглов. — В то время для церкви был актуален вопрос церковно-приходских школ, которые депутаты стали фактически национализировать. Другим важным вопросом было выделение Холмщины — территории Царства польского, населенной в основном православными, — в отдельную губернию. Это была как раз законодательная инициатива Евлогия, и ему удалось ее провести». После большевистского переворота священнослужители были отнесены к категории «классово чужих» и были, как и многие другие представители «класса эксплуататоров», поражены в правах.
Государство вновь востребовало священников во время Великой Отечественной войны — тогда стали открываться приходы. В более поздние десятилетия советской власти иерархи входили в различные комитеты и комиссии, участвовали и в разного рода форумах — главным образом посвященных «борьбе за мир» и разоружению, которые формально имели характер заседаний общественных организаций. «Был один эпизод в феврале 1960 года, когда патриарх Алексий I (в миру Сергей Владимирович Симанский) даже использовал трибуну конференции советской общественности за разоружение, проходившей в Кремле, для заявления о гонении на церковь в эпоху Хрущева. Это был скандал на весь мир, считается, что он стал одним из поводов отставки и, возможно, физического устранения митрополита Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича), который готовил текст речи», — рассказывает историк. Но таких эксцессов было немного: государство жестко контролировало священников РПЦ через Комитет по делам религий СССР — фактического форпоста КГБ на религиозной ниве, а среди иерархов было немало тех, кто связан был с советской тайной полицией отнюдь не только духовными узами.
И конечно тогда и представить было нельзя, что РПЦ — как это было и в царской России — де-факто станет государственным институтом, а патриарх будет произносить речи с трибуны парламента.
