Одна ночь из жизни москвича

Совестно о себе писать, да уж больно история эта для нашего Отечества и его столицы типичная.
Старый московский дом в центре. Окна квартиры выходят в маленький двор, граничащий с владениями Дома дружбы народов на Воздвиженке. Год назад принялись там ломать один из флигелей — прямо под нашими окнами. Пыль, грохот, но терпеть можно, поскольку ночью шумели эпизодически и не так, чтобы напролет — часок-другой, не дольше. И тут вдруг как прорвало. В последние две недели трудятся круглые сутки, причем самую шумную работу делают ночью. Самосвалы один за другим въезжают во двор, и экскаватор загружает их строительным мусором. Железная балка хрясь о железный же кузов — тут не то что обычного, вечного сна лишишься. Наконец, в одну из ночей, промаявшись до рассвета, не выдержал — позвонил в милицию. Девушка вежливо все выспросила и объявила, что информация будет передана. Полчаса прошло — канонада не стихает. «Дурак ты, — думаю, — дурак. Так они и побегут тишину тебе обеспечивать». Встал, натянул штаны и отправился… даже не воевать со строителями — знал же, что дело тухлое, — а злобу на них выместить. Богатые кованые ворота по правую сторону Дома дружбы, за ними будка, в ней здоровенный бугай в форме, самого добродушного вида. Явно не частный охранник, поскольку две лейтенантские звездочки на погонах, но что за род войск — не разберешь, особенно в темноте. «Когда же это безобразие прекратится», — минут пять я на разные лады эту фразу повторял и иссяк. Лейтенант был весь внимание и сочувствие: «Да, многие жалуются». — «Так сделайте что-нибудь!» — «А мы что, мы охраняем». Я было сел на хвост, но все же нашелся: «Вызовите прораба или начальника». Малый сочувственно развел руками. «Ночью какие начальники, там работяги одни». — «А кто хоть работы производит, можно узнать?» — с этим вопросом вышел последний пар из моего котла, так что на месте лейтенанта я бы и отвечать не стал. Но он снизошел: «Администрация президента». И двинулся я восвояси. Завернул за угол, а там милицейская машина. Двое сержантов с автоматами стоят рядом с ней и слушают, как грохочет стройка. «Вы по вызову?» — обрадовался я. «Ага, только найти не можем, как туда заехать». Помог милиции и вот снова стою перед коваными воротами, но на сей раз во главе целого войска. «Чего там у вас делается», — грозно, как должен говорить человек, за которым стоит закон, обратился милиционер к охраннику. Тот вразвалку приблизился к воротам, и смотрю — мои сержанты как-то вдруг сдулись. «Да все в порядке, ребята, они уж на сегодня закончили», — лейтенант наградил младших по званию лучезарной улыбкой и, убедившись, что у тех больше вопросов нет, скрылся в будке. Громоподобный удар стальной балки о кузов самосвала послужил сигналом к нашему отступлению.
«Извини, это фэсэошники (Федеральная служба охраны), мы тут ничего не можем», — сержант, перекинув автомат за спину, протянул мне руку на прощание. С чувством вины пожал одному и другому. Не верил, а ведь приехали и сделали что могли.