Долгое время для кратких реформ

Ноябрь 2011 года — печальное 105-летие нашего Несбывшегося: столыпинской аграрной реформы. То, что она не удалась — как и александровские реформы, отвергнутые многочисленными чеховскими Фирсами, почитавшими волю за несчастье, и чеховскими же мужиками из «Мужиков», находившими, что барин обеспечивал лучше, — не отрицает ни один историк; как и гайдаровские реформы были отвергнуты агрессивно-послушным большинством. Юрий Афанасьев в своей «Опасной России» пишет, что Октябрь 1917-го был реакцией на вестернизацию России, реакцией косного крестьянского социума. Вот вам и результат: реформа привела как раз к тому, что пытался предотвратить Столыпин. Остается понять, почему такая прекрасная идея не воплотилась в реальность, хотя она сулила и фермерство, и средний класс.

По-моему, ответ надо искать в далеком прошлом. Еще когда все было безоблачно, когда Киевская Русь процветала экономически и политически, когда Новгород и Псков по всем параметрам, в том числе по правам и свободам, превосходили города Ганзы, в «Русской Правде» Ярославичей были странные строки о закупах, вдачах и рядичах, которые закрепощались добровольно, за деньги или за полное содержание. Ключевский пишет, что царь Алексей Михайлович был вынужден издать указ о наказании кнутом и ссылкой на Лену за добровольное закрепощение, потому что таких «добровольцев» набралось столько, что казна недосчиталась податей (их платили лично свободные). А в XVII–XVIII веках возникает фактор «людей длинной воли». Они уходили в леса, в глушь от государева ярма, даже до Сибири добирались без всяких столыпинских вагонов. Им никто не подстилал соломки, они работали, как папа Карло, корчевали пни, сеяли рожь и ячмень, ставили избы и кузни, разведывали руды. Они выживали и преуспевали. (Потом этим же путем пойдут раскольники.) Это и были столыпинские, александровские и гайдаровские кадры. Самодостаточные, самостийные индивидуалисты. Только вот «людей короткой воли», которые комфортно чувствовали себя в ошейнике и на цепи, оказывалось больше.

Столыпинская реформа давала достаточно гарантий: бесплатные земли в Сибири, скидка на проезд, 300 рублей ссуды за лесные заимки, выкуп помещичьей земли на кредиты Крестьянского банка. Столыпин верил, что этого достаточно. Наверное, он слишком долго служил в Ковенской и Гродненской губерниях, где еще витал дух Речи Посполитой. Хуторяне, фермеры, норвежские бонды… Только как Столыпин собирался совместить этот либеральный уклад с самодержавием? Здесь нужны были не Николай II, а английская королева, не Дума, но полноценный парламент.

30% переселенцев, злые, неимущие, бездомные вернулись обратно из Сибири, и только около 11% крестьян действительно стали зажиточными фермерами. Это было хорошее начало, но слишком близок был конец. «Люди длинной воли», эти драгоценные 11% пойдут под нож. Это будут «мироеды» и «кулаки». «Люди короткой воли», считавшие реформы причиной своих бед, лузеры и завистники, пойдут в комбеды и продотряды.

Реформа Столыпина, как потом реформы Гайдара, усугубила классовую войну и социальную рознь. Но ватный кокон безделья и бессилия надо разрушать до основания, сколько бы попыток нам ни понадобилось, потому что Свобода, Собственность, Законность (девиз гайдаровского Демократического выбора России) наступят только «затем». Столыпин пытался свободу поставить на третье место, Александр II начал с нее, но споткнулся на Польше. Гайдар волок Россию в Европу, но Ельцин споткнулся на Чечне.

Перемотаем портянки, как говорил Егор Тимурович, и опять вперед. На штурм несбывшегося в 1861-м, в 1906-м, в 1992-м.


Tweet