Шильонские узницы

То, что сейчас происходит с Юлией Тимошенко, это диагноз не только для «прохвесора» Януковича, но и для журналистско-политологического сообщества, как в России, так и на Украине. Во всех их политических выкладках отсутствует элементарная человечность, а Юлия Тимошенко рассматривается как некая функция, а не как живая, страдающая женщина. Видно, что эти аналитики, во-первых, мужчины, а во-вторых, никогда не сидели в тюрьме. Андрея Вознесенского бы им почитать, поэму «Лед-66»: «Мучат не пейзажную картинку, мучат человека, Катеринку».

Черт знает что говорят эти журналисты и политологи. Мол, Юлия Тимошенко сама хотела сесть в тюрьму. Это ей якобы поможет в политической карьере. А будет ли карьера в сломавшейся стране, которая проголосовала за былого коллаборациониста, сине-белого Януковича, а прежние «оранжевые» соратники вроде Виктора Ющенко агитировали против бедной Юли, вышедшей во второй тур? Откуда у Януковича вдруг оказалось большинство в Раде, достаточное для назначения премьера? Ведь на выборах такого большинства не было. Когда несчастные несколько процентов разрыва между Януковичем и Тимошенко превратились в огромную брешь, когда оказалось, что часть «оранжевых» можно купить, а «Пора нам не мовчати, пора настала выбирати» — это скорее горизонт, который снова забежал вперед…

С точки зрения наших политологов, лучшую карьеру сделала Жанна Д’Арк. Ее вообще сожгли. Только тогда не было ни газет, ни интернета для комментов, ни парламента, куда бедная Жанна могла бы баллотироваться. Зато была страшная смерть в 19 лет. И даже не за свободу. В Англии было куда больше свободы, чем в оккупированной Франции, которой Жанна помогла освободиться. А король Карл, которого она возвела на трон, был гнусным ничтожеством.

А за что сидит Юлия Тимошенко? И как ей сидится? Эдмон Дантес, обросший бородой и волосами, как йети, Шильонский узник в истлевшей рубахе — это куда ни шло. А женщину в этих условиях вы себе представляете? Боярыня Морозова, умирая от голода в подземной тюрьме, просила стрельца-охранника ей сорочку постирать. Другой на смену у нее не было… А в чем она сидела, пока сохла эта сорочка? Ну ладно, белье Юлии Тимошенко принесут. А как переодеваться, мыться, пользоваться туалетом? Лукьяновская тюрьма, где сидит Юля, не очень отличается от Лефортово, где сидела я. Тюрьмы старые и холодные. Надзиратель (необязательно женщина) заглядывает в глазок каждые 5–10 минут. И если ты в этот момент сидишь на унитазе или переодеваешься — тоже. А личный обыск? А душ, который положен раз в неделю? Дают ли Юле чайник горячей воды по вечерам, как давали мне? Но душ из него не устроишь. Включили ли уже в Лукьяновской тюрьме отопление, ведь рефлектор туда не протащишь? Вот о чем надо думать и писать. Как-то очень быстро в наш просвещенный век мы отвыкли от жалости и сострадания. Журналисты XIX века не рассуждали о том, что Вера Фигнер в Шлиссельбурге делает карьеру, хотя она и была замешана в терроре…

Политологи опираются на неудачную фразу Анны Ахматовой об Иосифе Бродском: «Какую биографию делают нашему рыжему!» А зачем поэту нужна была такая карьера? Уезжать он не хотел, его выгнали силой и угрозами применить карательную психиатрию. Он не был диссидентом, и Нобелевку ему дали за стихи, а не за политику. Когда кого-то истязают, надо кричать «Караул!», а не утешаться тем, что это по собственному желанию. Хотел ли Ходорковский мировой славы такой ценой?

Словом, термин «узники совести» (а особенно узницы) надо понимать так: узники нашей совести. Если она у нас есть.


Tweet