Довольно странное и противоречивое чувство — оказаться в Берлине в неделю Дня Победы. Тем более странное, когда ты для них — русский. Разницы нет: украинец, молдаванин, таджик — все одно русский. И вот такому «русскому», каким бы нонконформистом он себя ни считал, но все же воспитанному на историях о бравом Штирлице, на фильмах «Офицеры» или «В бой идут одни старики», со школьной скамьи впитавшему, что наши хорошие, а они плохие, что наши — освободители, а они оккупанты, — будет немного не по себе. Ожидаешь увидеть хмурые лица немцев — как бы то ни было, но эту войну они проиграли, — а видишь совсем другое. Таблички на домах в центре Берлина: когда и сколько евреев в подвале этого дома было расстреляно. Бывшее управление войск СС — теперь уже музей под открытым небом, где всего в двух шагах от берлинской мэрии можно прочитать: как, где и сколько людей в свое время было подвергнуто жесточайшим пыткам (на минуту привиделись вдруг подвалы Лубянки в виде музея в центре Москвы, но, право, сразу вспомнила, что знаменитое здание занято ведомством поважнее). Плакаты по всему городу, где на многих языках мира, включая русский, написаны совсем простые, но такие сложные для немцев слова «Спасибо. Ваша победа — наше освобождение». И понятно при этом, что эти же плакаты в Восточном Берлине, на фоне советских барельефов, смотрятся совсем иначе. Тем более что всего в нескольких минутах ходьбы, рядом с бундестагом, установлены именные памятники тем (лишь некоторым из многих), кто пытался бежать в Западный Берлин, но сразу же у стены и был расстрелян.
Гуляя недалеко от Бранденбургских ворот, наталкиваешься на довольно странный памятник, который в обычном смысле слова памятником не назовешь. Это памятник жертвам Холокоста. Огромное пространство серых безымянных каменных глыб, среди которых просто теряешься и начинаешь чувствовать какую-то безысходность. Ни одного имени и ни одной таблички. Так, чтобы каждый мог найти свою собственную историю — троюродного деда из Витебска, 26-летнего отца матери или тети Раи из Львова. Молодые немцы-школьники сейчас бегают среди этих глыб и играют в прятки, а неонацисты каждый год собираются вблизи в парке. И все же мемориал жертвам Холокоста стоит в самом центре Берлина, среди оживленных улиц, по которым жители каждое утро идут на работу.
А школьники продолжают бегать, шумно смеясь и толкая друг друга о мрачные каменные сооружения. Успокаиваются только после того, как строгая учительница, уже изрядно повысив голос, собирает всех перед входом в музей, расположенный прямо под этими глыбами и их ногами. Из музея Холокоста они выходят уже без улыбок. Начинаешь даже жалеть этих маленьких немцев, детей, которым уже в столь юном возрасте каждый год 8 мая напоминают, что его дедушку убили правильно, потому что заслужил. Этот пятиклассник ни в чем не виноват, но его заставляют жить с чувством вины за преступления, которые он не совершил. Но совершили прадеды. Нация, которая привела к власти убийц и позволила фанатикам руководить страной 12 лет и тем — стала соучастником преступлений нацистов. Коллективная вина за безумие своих предков, с которой немцы живут вот уже 63 года, не позволяет беспамятства. Этим больше всего и цепляет Берлин — удивительным умением немцев признавать свои исторические ошибки.
