Кому был в первую очередь послан этот сигнал? Открыто об этом не говорилось никогда, но подтекст, в принципе, ясен: Америке. ШОС — альянс, с одной стороны, закономерный: ни Россия, ни Китай не хотят чрезмерного присутствия и влияния США на евразийском пространстве. А с другой — парадоксальный: у Москвы и Пекина своя палитра взаимоотношений с Вашингтоном, причем у Пекина более богатая. И у всех троих есть колоссальный общий интерес — борьба с терроризмом и экстремизмом. Во вторую очередь сигнал был послан сепаратистам всех мастей: все-таки вместе их одолевать проще, чем поодиночке.
Официальный бюджет ШОС — около $4 млн (в рублях — 120 млн). Долевое участие России и Китая в его финансировании — по 24%. Но при этом только на проведение совместных военных учений в 2007 году Москва истратила 2 млрд рублей. А на проведение позапрошлогоднего саммита в Екатеринбурге — 1 млрд. Как было сказано, из «альтернативных источников», которыми может быть только российский бюджет или в очередной раз поставленный в известное положение российский бизнес. А кто оказался в реальном плюсе от участия в альянсе?
„
Китай нашел в ШОС дополнительный региональный канал для самоутверждения в качестве экономического центра мира вместо США
”
Китай самостоятельно нашел рецепты для подавления очагов сепаратизма в своем Синьцзян-Уйгурском автономном районе, после чего интерес Пекина к этой проблеме ослаб. С годами стало ясно, что не получается и стратегического союза. Общие интересы России и Китая (равно как и уровень взаимного доверия) оказались не настолько сильны, чтобы трансформировать ШОС в военный блок: совместные показательные учения на полигонах Чебаркуль (Челябинская область РФ) в 2007 году и Матыбулак (Казахстан) в 2010-м явно не могут считаться подготовительными шагами к такому блоку. И вообще — самые открытые вопросы страны — участницы ШОС предпочитали решать на двусторонней основе.
Зато в последние годы все большую роль в рамках ШОС начали играть совсем иные факторы, которые изначально даже не рассматривались в качестве предмета сотрудничества. Пользуясь статусом официального партнера, Пекин начал «мирную экспансию» в страны Центральной Азии. Например, в Казахстане в ближайшее время откроются еще «два центра Конфуция» — в дополнение к двум открытым ранее. По некоторым оценкам, до 30% всей добываемой в республике нефти принадлежит китайским компаниям. Китай уже стал одним из главных торговых партнеров практически для всех государств региона — за последние 8 лет товарооборот Пекина со странами ЦА увеличился почти в 10 раз. Китайцы все сильнее влияют на университетское образование центральноазиатских государств, где резко возросло число изучающих китайский язык. Перечень можно продолжать. Москве это совсем не нравится, но противопоставить что-либо Пекину она пока не в состоянии: реальное влияние России в Центральной Азии с каждым годом слабеет.
Китай мало того, что утвердил себя в качестве центральной страны ШОС, но и нашел в этой организации дополнительный региональный канал для самоутверждения в качестве экономического центра мира вместо США. Вполне очевидно, что современная Россия претендовать на такую роль не в состоянии.
Что дальше? ШОС не умрет — в первую очередь потому, что организация нужна Китаю. Развитие ее будет основано на традиционной китайской стратегии — никуда не спешить, а действовать медленно, но наверняка. Но только у России совсем другая ситуация. Ей-то как раз нужно спешить…
Tweet
