Не стоило убивать старуху-процентщицу

Для российского малого бизнеса, который и так с трудом пережил кризис, снова наступают тяжелые времена. С нового года вырастает налоговая нагрузка на бизнесменов за счет роста социальных выплат с нынешних 26% до 34%. Льготы коснутся лишь нескольких отраслей (по разным оценкам, от 7% до 17% от общего количества малых предприятий страны). Большинству остальных придется либо закрываться, либо пытаться перерегистрироваться, чтобы перейти на упрощенную систему налогообложения.

Та же ситуация с административно-коррупционными барьерами. Как их ни демонтируют призывами с высоких трибун, они все надежнее закрывают малым предприятиям солнце.

Некоторая почти призрачная надежда брезжит для «маленьких» на кредитном поле. Ее источник — вступающий в силу в январе 2011 года закон о микрофинансировании. Легализуются микрофинансовые организации (МФО), предоставляющие микрокредиты. В этой роли не могут выступать банки, биржевые конторы и бюджетные организации. Микрозаймы — это средства до 1 млн рублей, предоставляемые МФО малым предприятиям или индивидуальным предпринимателям без залога и поручительства. Порядок кредитования устанавливают сами МФО, которые, в свою очередь, опираются на средства учредителей (также им дано право привлекать средства физлиц на сумму от 1,5 млн рублей). Открывается дверь к кредитам для тех, кого банки не рассматривают в качестве серьезных клиентов, на которых стоит тратить время и деньги. Клиенты микрофинансирования получат не только финансовые средства, но и кредитную историю. Президент Национального партнерства участников микрофинансового рынка Михаил Мамута прогнозирует: портфель микрокредитования в России за пять лет вырастет в десять раз с нынешних 21–23 млрд рублей в год до 200–250 млрд рублей.
Почему же надежда остается призрачной? Система микрофинансирования будит разные ассоциации. Кто-то вспомнит самого известного микрофинансиста мира Мухаммада Юнуса, получившего в 2006 году Нобелевскую премию за то, что сумел помочь миллионам своих беднейших соотечественников-бангладешцев стать бизнесменами. При этом Юнус выступал не благотворителем, а успешным финансистом — его система работала с прибылью. Кто-то вспомнит старуху-процентщицу. И не без основания. На вопрос, откуда возьмутся деньги, по сути, для венчурных микрокредитов, ответ можно найти на портале PlaNet Finance, специализирующемся на международном микрофинансировании. Выясняется, что процентная ставка по микрокредитам колеблется в мире в диапазоне 117–847% годовых. Ставки отражают риски, они должны покрывать услуги страховщиков, коллекторов и потери от возможного невозврата. Российский процент, после того как закон о микрофинансировании вступит в силу, наверняка попадет в тот же диапазон. Сегодня, например, на весьма популярном сайте vdolg.ru (это система предоставления кредитов одними гражданами другим) деньги выдаются где-то под 200% годовых.

Так что же такое микрофинансирование — финансовая инновация или легализация черного ростовщичества? Предлагаю сделать акцент на главном: легализуется и расширяется источник финансирования малого бизнеса, рассчитанный не столько на стартапы (здесь выгоднее обращаться к госпрограммам), сколько на быструю краткосрочную поддержку. И лучше, чтобы такой источник был, чем чтобы его не было. В конце концов умение просчитывать выгоды и риски заимствования входит в понятие «профессионализм» для любого бизнесмена. Что же касается легализации полукриминального ростовщичества, то закон как раз позволяет поставить процесс под контроль государства. Да и вообще надо легализовать то, что можно легализовать: чем больше экономики выводится из тени, тем лучше.