Вечный Нюрнберг

Государства с незапамятных времен творили злодейства. Иногда злодеев карали враги, восставшие подданные или просто судьба. Но гораздо чаще жертвам приходилось довольствоваться библейской истиной: «Мне отмщение, и аз воздам». 65 лет назад в Нюрнберге этот извечный порядок был нарушен. Впервые в истории государственное Зло было осуждено судом народов, на мировом уровне, с неслыханной формулировкой «за преступления против человечности», осуждено как идеология и как практика, без срока давности, поверх государственных границ. Без Нюрнберга не было бы в Германии никакой денацификации, а без военного поражения и оккупации союзническими войсками не было бы Нюрнберга.

В годину побед все (кроме загнанных в концлагеря) были довольны: тихо дымили крематории; бесперебойно работали над «окончательным решением еврейского вопроса» газовые камеры; из эшелонов выгружали рабов из Восточной Европы; строились автобаны, выпускались «фолькс­вагены», а фюрер казался Санта-Клаусом с мешком подарков. Немцы опомнились, когда кончилась еда и начались бомбежки. Им повезло: безумный фюрер решил воевать сразу со всем миром, Германия напросилась на возмездие, и звезды сошлись так, что соавторы войны, подписанты Мюнхена и пакта Молотова—Риббентропа, загнанные в единый антифашистский фронт гитлеровской манией завоевывать планету, коллективно осудили Холокост и военные преступления Рейха. Без Нюрнберга НСДАП могла бы заявить о своей перестройке, и национал-социалисты конкурировали бы с ХДС/ХСС, возлагали цветы на могилы бонз нацистского режима и рассуждали о Гитлере, как об эффективном менеджере. Именно это произошло в СССР со Сталиным и компартией. История показала, что здесь самолечения недостаточно. Тоталитаризм не лечится изнутри.

Сегодня звучат застенчивые правозащитные голоса, что и суд в Нюрнберге был формально нелегитимным, и что смертная казнь, по нынешним меркам, это слишком, и что Кейтель и Йодль — генералы вермахта и просто выполняли приказы, и что Риббентроп лично не участвовал в Холокосте. Конечно, несимпатичен американский сержант, продававший куски висельной веревки на сувениры. Но и гестапо, и концлагеря, и газовые камеры — все это держалось на автоматах и танках вермахта, на умелой немецкой дипломатии, на теории «расового совершенства». За этот кошмар должны были ответить и руководители государства, и его правящая партия, и его идеология, и последний охранник, «всего-навсего открывавший двери в газовую камеру». Кто знает? Если бы не смертные приговоры Нюрнберга, мы могли бы дождаться книг «Мои прогулки с фюрером» или «Как я окончательно решал еврейский вопрос». Нюрнберг спас немецкий народ, очистил его, вытряхнул из нацизма, помог возродиться. Как живут без Нюрнберга — это мы видели на собственном примере, на собственной стране. В начале 90-х Жириновский подал в суд на журнал «Столица» за коллаж его профиля с гитлеровским — и выиграл дело. Суд определил, что ЛДПР и Жириновский не осуждены в Нюрнберге и, значит, они не фашисты. Без справки в глазах обывателя нет и преступления.

Нам могло бы хватить «Архипелага ГУЛАГ», произведений Василия Гроссмана, Варлама Шаламова и «Черной книги коммунизма». Не хватило. Поэтому рано или поздно нам придется провести заочный и посмертный Нюрнберг и запретить еще одну бесчеловечную практику и еще одну утопическую идеологию. Выбор невелик, и не только у нас: или каждая страна должна организовывать себе Гаагский трибунал (его тоже не было бы без Нюрнберга) в порядке самообслуживания, или придется вечно обниматься с ухмыляющимися скелетами из своих потайных шкафов.