Другой вопрос, что на подобного рода дискуссиях становится очевидным, что многие деятели искусства не знают, какой идее служить и надо ли вообще это делать, как строить отношения с бизнесом и властью. Еще и поэтому такие обсуждения необходимы: понимаешь, что растерянность — одна на всех. Видишь, с какой легкостью в одном сознании уживаются прямо противоположные идеи: вот молодой драматург Максим Курочкин яростно требует радикализма художественного высказывания и в то же время пишет сценарии для сериалов.
Широк современный художник, что и говорить. Прав был приглашенный на дискуссию Даниил Дондурей, который не раз повторил слово «неопределенность». И прав политик Леонид Гозман: он говорил, что в произведениях современного искусства не узнает мир, в котором живет.
Помню, как в Берлине руководитель фестиваля Theatertreffen недоуменно спрашивал: почему в России нет пьес о Чечне? Пьесы появились, кино появилось, но почти через 10 лет после начала чеченской войны. Почему? Появилась официальная версия событий? Эта война стала достоянием истории? Политические, социальные события — еще горячие, еще кровоточащие — успешно эксплуатируются европейским театром и кино. Деятели искусства, конечно, могут использовать это как повод для спекуляций. Но общество благодаря этим произведениям обретает голос, получает возможность поднять волнующие всех события на более высокий уровень осмысления.
А вот что можно ответить, когда кто-то спросит: что происходило в России в 90-е? Какое кино посмотреть, какую книгу прочесть? И ведь придется отсылать этого человека или к газетам, или к записям телепрограмм того времени.
Современное российское искусство в изумлении стоит перед бурлящей, многоголосой жизнью. Могу предположить, что в других областях искусства происходит примерно то же, что и в театре. Традиция эзопова языка, нашедшая наиболее сильное воплощение в спектаклях Таганки, более не нужна: какой смысл держать в кармане фигу, если ты можешь размахивать ею у всех перед носом? Другая традиция, более мощная, принесшая немало подлинных произведений искусства, сильна по сей день. В ней создаются великолепные спектакли про тургеневских девушек и горьковских босяков, Гамлетов и Тартюфов, но режиссеры и актеры проходят мимо современной жизни, крепко зажав нос. Театр, где происходила дискуссия, — один из немногих пытающихся эту традицию преодолеть.
Выдающийся английский режиссер Питер Брук, когда критиковал современную драматургию, призывал авторов: «Расскажите о своих страхах». Расскажите о себе. Тогда вряд ли получится умчаться в абстрактные выси.
