Бомба замедленного действия

Список так называемых членов ОПГ ЮКОСа легко потянет на 100 и более человек, и кстати, в прокуратуре он есть. Бывший следователь по особо важным делам, а ныне советник генерального прокурора, легендарный «разоблачитель» Гусинского и Ходорковского, Салават Каримов, говорят, до сих пор носится с этим «расстрельным» списком, пытаясь претворить его в жизнь.

Чем же так прогневали мы прокуроров, что удостоились быть названы подельниками с самим Ходорковским? Попытаюсь ответить на этот вопрос за себя. После политически мотивированного арес­­та Ходорковского в октябре 2003 года, кремлевской властью был разработан план ренационализации ЮКОСа путем выдумывания колоссальной налоговой задолженности компании в целях ее банкротства. Необходимо здесь особо подчеркнуть, что речь шла не о ренационализации в пользу государства, а о перераспределении собственности в пользу своих, «кремлевских олигархов».

Естественно, руководство ЮКОСа и его юристы этому активно сопротивлялись, грамотно пользуясь всеми имеющимися средствами правовой защиты.

Осенью 2004 года, спустя почти год с момента ареста Ходорковского, главе следственной бригады по «делу ЮКОСа» Каримову его начальники дали карт-бланш: арестовывай всех, кого считаешь нужным. Сделано это было как раз перед аукционом по продаже акций «Юганскнефтегаза», проведенным в декабре 2004 года, чтобы побороть сопротивление хоть и обезглавленного, но продолжавшего борьбу за свои активы ЮКОСа. В результате в ноябре-декабре 2004 года были арестованы Бахмина, Аграновская, Переверзин, Малаховский, а я, как и многие другие, именно в это время уехал за границу. Цель была достигнута — ключевые руководители компании и их юристы, обеспечивавшие защиту ее активов, покинули окопы, «Юганскнефтегаз» был куплен известными в тот момент одному Путину специалистами, позднее оказавшимися «Роснефтью», и нужда в дальнейшем запугивании и посадках отпала. Каримову дали орден, повысили в звании и вскоре отправили на родину, в Башкирию, укреплять тамошнюю прокуратуру — мавр сделал свое дело...

Арестантов отдали под суд, поскольку каток, под который они попали, как известно, назад не ездит, а убежавших объявили в розыск, дабы жизнь вдали от Родины не была совсем уж спокойной и сладкой. Ну а поскольку для международного розыска через Интерпол формально требуется ордер на арест, в отношении особо отличившихся бег­лецов были открыты уголовные дела и заочно предъявлены обвинения. Чем мы таким отличались от остальных сотен запуганных и разбежавшихся юкосовцев? Кто чем. От меня как юриста требовались аргументированные показания на Ходорковского, уличающие его в выдуманных прокуратурой преступлениях. Понимая, что, будучи в тюрьме, не каждый найдет в себе силы не лжесвидетельствовать, на телефонную просьбу следователя Хатыпова вернуться и дать показания я ответил отказом. Последовавшие обвинение, заочный арест, взятие в заложники партнера-адвоката и задержание в аэропорту Шереметьево жены и детей, улетавших в Нью-Йорк, не добавили мне веры в скорое торжество правосудия по «делу ЮКОСа».

Подозреваю, что мои коллеги по несчастью, спешно покинувшие свои благоустроенные дома и квартиры в Москве, родственников, друзей и переселившиеся в знакомые им в лучшем случае по туризму чужие страны, в большинстве своем, как и я, мечтают вернуться в Россию. Будучи людьми самостоятельными и образованными, мы сами выбираем свой путь домой. Не представляю себе, как вернуться в родные мне Химки, пока у власти в России находится Путин, а Каримов дает советы Чайке. Но ЮКОС — не Химкинский лес, после него остались не щепки, а бомба замедленного, но направленного действия.