Аспирант со шлейфом

Помните, как в разгар холодной войны Владимир Высоцкий пародировал плохой детектив: «Подручный Джона был находкой для шпиона», «так случится может с каждым»... Через 11 лет после развала СССР, и не в советской Москве, а в капиталистическом Нью-Йорке, находкой для шпиона стала автор этих строк. 

Увидев его фотографии в СМИ, не хотелось верить своим глазам. Это он разведчик?! В 2002-м он впервые появился у нас в Новой школе и ходил сюда потом еще три года. Вообще-то должен был посещать семинары по теории и практике прессы, которые ваш автор вела тогда в Новой школе, но толком и не посещал — может, оттого что больше интересовался финансами. Но поскольку ваш автор доводилась Мёрфи-Гурьеву научным руководителем, встречаться нам все равно приходилось — каждый семестр. В эпоху холодной войны шпионство считалось загадочной и в чем-то трагической профессией. Недаром вся страна сначала восхищалась героизмом доктора Зорге, потом умирала от любви к «немецкому» Штирлицу и в результате выбрала себе президентом бывшего дрезденского резидента. Но с концом советской власти шпионство потеряло прежнюю остроту. Конечно, все страны следят друг за другом, но большей частью под экономическим углом зрения (исключение — параноидальные Северная Корея и Иран). Политический шпионаж в современном мире считается пережитком холодной войны. Даже «коммунистические» китайцы больше сосредоточены на экономическом развитии Америки, хотя это не значит, что в Америке нет китайских разведчиков.* * В ноябре 2005 года США предъявили четырем американцам китайского происхождения и их женам обвинения в хищении секретных военных документов. В 2008 году власти США разоблачили 31-летнего Ян Чжу, китайца по национальности, укравшего информацию о компьютерной программе с целью продажи госагентству КНР. В том же году за промышленный шпионаж в пользу Китая почти к 16 годам тюрьмы и штрафу $40 тыс. был приговорен американец тайваньского происхождения Тай Шень Ко.
С Россией не так. Она отстает от мира не только по части экономики — Россия по-прежнему варится в бульоне холодной войны, продолжая считать себя осажденной крепостью. Находятся же в России люди, которые даже пожары и аномальную жару относят к проискам американцев, якобы испытывающих на русских некое новейшее «климатическое оружие».* * В России под подозрение сторонников «теории заговора» попала станция HAARP на Аляске, в 250 км северо-восточнее Анкориджа, построенная для изучения полярных сияний. Некоторые российские эксперты увидели в ней «самое мощное в мире устройство для воздействия на ионосферу».
Cледует, однако, признать, что и в Америке советское (теперь русское) шпионство — самое политизированное и романтизированное. Чуть им запахнет, как все тут же бросаются обсуждать, домысливать, разоблачать. Как итог, художественные домыслы Флеминга и Ле Карре «отдыхают» — реальная жизнь, оказывается, куда изобретательнее. Взять, к примеру, господина Мёрфи: неспортивный, с явным русским акцентом, также по-русски не уверенный в себе и от этого чересчур самоуверенный. Наши встречи длились не более 15 минут, но всегда хотелось, чтобы они были еще короче: Мёрфи постоянно был чем-то недоволен и на что-то жаловался — на преподавателeй, оценки, курсовые... И вообще вел себя так, будто его обошли в очереди в Москве, а не как подобает американскому оптимисту, родившемуся в солнечной Филадельфии (как указано в его личной анкете), «городе братской любви». Несмотря на акцент, русский язык не фигурировал ни в одной графе анкеты: английский — «родной», немецкий и итальянский — иностранные. Правда, однажды Мёрфи записался на курсы по улучшению произношения. Ваш автор, узнав об этом, вытаращила глаза, но не более того — мало ли какие причины, да и улучшить произношение этому парню все-таки полезно. Это теперь понятно, что, распевая «с чего начинается Родина» с возвращенными на родину горе-шпионами, Владимир Путин оказал им слишком большую честь — все-таки шпионам полагается знать иностранный язык, как родной. Курируя академический прогресс Гурьева-Мёрфи, автор его тогда в шпионстве не подозревала, хотя при каждой нашей встрече он потрясал несоответствием своего американского имени всему остальному; было даже странно, что он не говорил со своим куратором по-русски и не проявлял любопытства к его фамилии. Ну да бог с ним, в Америке privacy — святое, первое, чему ты учишься, живя в  США: не лезть в чужие дела и душу. И все же, почему Мёрфи-Гурьев не сделал того, что в нашей с ним ситуации напрашивалось само собой — не сменил научного руководителя на какого-нибудь простодушного американского профессора? Не шпионил же он за своим куратором, в самом деле? Между прочим, именно эта мысль теперь частенько приходит в голову моим коллегам, выросшим на Джеймсе Бонде: «Нина Хрущева живет в Америке? Пишет про Россию критически? Ага, значит, она представляет интерес для Путина». Еще одна категория коллег и знакомых теперь подозревает «эту правнучку Хрущева» в том, что та тоже резидент и была «контактом Гурьева». Потому, мол, она на него не донесла сразу куда следует, а он продолжал приходить к ней на собеседования: от коммуниста Хрущева к кагэбисту Путину ниточка ведет прямая, хоть и длинная...
Увы, не только в России, но и в Америке, как бы она от этого ни открещивалась, холодная война продолжается. Разница в том, что в Америке она существует на уровне чрезмерно перегруженных бондианой интеллектуальных кругов и поп-культуры, в России же — на уровне Кремля. Одно утешение: американский вариант все же безопаснее.