Режим Башара Асада пал. Едва ли это впечатлит широкую российскую публику, которая привычно будет гнать от себя мысль, что это утрата и путинского режима. Ведь он вложил в поддержку сирийского диктатора огромные средства. Сформировал благодаря сирийской кампании имидж успешного контролера и спонсора — по образу и подобию СССР — зоны влияния России за тысячи километров от ее границ. Испортил и подготовил общественное мнение к «спецоперации», создав матрицу победоносной военной кампании. И теперь эта важная история успеха провалилась. Но большинству все равно — сейчас не до ближневосточного сателлита, который, вероятно, пополнит вместе со своей семьей ряды обитателей Рублево‑Успенского шоссе, где не первый раз в истории за высокими зелеными заборами заканчивали свой путь амбициозные «союзники» СССР и России.
Список утрат года не исчерпывается асадовской Сирией. В пепле карабахской войны исчез «стратегический партнер» России — Армения. «Химия» теперь у Путина с азербайджанским автократом, но дружба вождей конъюнктурна, а традиционная кавказофобия в путинской России никуда не делась. На бытовом уровне все гораздо хуже: мигрант есть мигрант, азербайджанец он или таджик. Антимигрантские настроения сознательно пестуются властью, антимиграционные меры становятся государственной политикой, которой путинский истеблишмент еще и ухитряется гордиться. Совсем недавно пять трудовых азербайджанских мигрантов были задержаны в Чечне и едва не отправлены в зону боевых действий, несмотря на то что являлись гражданами Азербайджана.
Кстати, чеченский лидер Рамзан Кадыров в своих словесных интервенциях тоже перешел все границы, выступил в защиту мигрантов, «наших братьев», по-пригожински покритиковал силовиков‑«правоохранителей» и даже упомянул «потерю» Украины и Грузии из-за непродуманной политики. Эта оговорка не то по Фрейду, не то по Марксу дорогого стоит.
Иран тоже большой путинский друг. Но и здесь символическая политика не вполне соответствует практике: вот один из последних кейсов реальной жизни — избиение полицией Казани студентов из Ирана. Никто не посмотрел на то, что они из чрезвычайно важной для полутоталитарного российского режима «дружественной» страны.
Мигранты — одна из ключевых потерь, причем рукотворных, путинского режима. По оценкам, стране не хватает 4,8 миллиона рабочих рук. Выбывает и стареет трудоспособное население России — и это долгосрочный тренд, не говоря уже об уехавших и отправившихся в окопы. Все это потери для рынка труда и качества человеческого капитала. Но, разумеется, уезжает и иностранная рабочая сила.
Приток трудовых мигрантов стал меньше, хотя их общая численность достаточно велика, примерно 3,5 миллиона человек. Отток усилился. Сначала была пандемия, потом — политическая «пандемия», путинская «специальная военная операция». Силовые органы провели антимиграционные рейды в 68 регионах России. Для борьбы с легальными и нелегальными мигрантами парламент принял уже более десятка федеральных законов. Более 20 регионов запретили мигрантам работать в различных сферах или анонсировали такие меры. Власти многих стран-доноров, прежде всего центральноазиатских республик (Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан) призывают своих граждан не ездить в Россию на работу. Издержки жизни в путинской РФ перекрывают выгоду от рабочих будней здесь.
Из «страновых» потерь — Израиль. Путин считался долгое время чуть ли не филосемитом. Его встречи с Беньямином Нетаньяху когда-то носили регулярный характер. Спекуляции по поводу украинского антисемитизма и особенностей Холокоста на территории Украины позволяли ему, по крайней мере до февраля 2022 года, занимать высокоморальную позицию в глазах многих израильтян. Евреев в России не так много, а с войной стало еще меньше — многие представители еврейской интеллигенции уезжают или просто получают израильский паспорт на случай срочной эвакуации из страны. Проблема антисемитизма не является одной из самых заметных, хотя русский национализм исторически густо замешен именно на антисемитизме. Главный враг ныне — не только и не столько «сионисты», а Запад в целом, внутри него — НАТО и пресловутые «англосаксы». Тем не менее отношение к евреям и особенно к Израилю за последнее время ухудшилось. Не то чтобы представители российского народа так уж пекутся о судьбах народа Палестины. Просто включается какой-то автоматический механизм: те, кто за Путина против Украины, как правило, за ХАМАС и «Хезболлу» против Израиля. Старые дремлющие инстинкты реактивируются и просыпаются.
Турция, страна важная путинской России с точки зрения прохождения платежей и необходимого для повседневной жизни импорта, тоже ведет себя не вполне партнерски. Эрдоган поддерживает возвращение Украине Крыма, а в истории с Сирией занял жестко антиасадовскую позицию и чувствует себя победителем.
Тяжелы отношения с автократами, с демократическими правительствами Запада когда-то было легче. Да и много чего шло с западного направления, и отнюдь не угрозы — технологии, кадры, капиталы, прямые инвестиции, рабочие места. Стоило ли от этого отказываться ради удовлетворения имперских мессианистических химер и попадания в зависимость от Китая и отчасти той же Турции?
Маленькая, но эффектная вишенка (или острый перец?) на торте — Абхазия. Жители сателлита не захотели попадать в полную экономическую зависимость от российского олигархата и снесли руководство страны. Все чем мог ответить Кремль — запретить импорт мандаринов из Абхазии. Новогодний стол у россиян сильно подорожает.
БРИКС, ОДКБ, прочие организационные структуры, призванные показать мягкую силу Путина и предложить странам бывшего СССР, глобального Юга и Востока модель альтернативного мирового порядка, основанного на последней битве с колониализмом (который, правда, перепутан путинскими идеологами с глобализацией), не так успешны, как кажется. У любой страны — свои эгоистические интересы. Если кто-то хочет дать денег и предложить свою дружбу — пожалуйста. Будь то Китай, США или Россия, заключившая договор об освоении космоса с Буркина-Фасо. Это вовсе не означает, что Путин — хозяин «мирового большинства». Такая выдуманная роль, как и само «большинство», — еще одна имперская галлюцинация.
Потерь немало, предложенный список не полон. Приобретений, пожалуй, нет никаких. Нельзя же объявить таковыми «стратегическую» дружбу с Северной Кореей, инфляцию, съедающую рост перегретых зарплат, слабый рубль, усугубляющий инфляцию, и ВВП, растущий на производстве не нужных потребителю «готовых металлических изделий».
2025‑й год — год дальнейшей унылой деградации. Путину понадобится что-то духоподъемное. Например, победа. Но над кем? И в каких терминах ее описать?
Сделав ставку на жесткую силу, Путин утратил мягкую. Это и есть главная потеря года.
* Андрея Колесникова Минюст РФ считает «иностранным агентом».
Использованное фото: «Бойцы оппозиции празднуют захват города повстанцами в Дамаске», 8 декабря 2024 года. AP Photo/Hussein Malla
