Ядерное оружие — это оружие политическое. Это инструмент угрозы и принуждения. И для его сдерживания требуется политическая воля. Рейган и Горбачев, каждый по своим причинам, собрали политическую волю, чтобы избавиться от этой угрозы. Сейчас, когда мы оглядываемся назад, мы понимаем, что это было действительно событие, которое случается раз в жизни. Я думаю, что сейчас мы переживаем время растущей опасности, время, когда политическая воля отсутствует. Это повод для серьезного беспокойства. Бернард Броуди, который был стратегом и аналитиком военно-морского флота, в 1946 году, в первый год ядерной эры, написал книгу, в которой указал на глубокие изменения, которые ядерное оружие внесет в ведение войны. Помимо разрушений, писал он, ядерное оружие «сконцентрирует насилие во времени». Мир, привыкший к тому, что войны длятся годами, сможет увидеть войну всего за несколько дней. Он был прав в 1946 году и еще более прав в последующее десятилетие, когда Советский Союз запустил первую межконтинентальную баллистическую ракету, МБР, после запуска первого спутника. А ракетная эра еще больше сжала это время.
Взведенный курок
Так что в дополнение к огромным разрушениям и опасности, которые несла с собой атомная бомба, появилась и новая угроза, что это может произойти так быстро, что мы не успеем ничего сделать или отреагировать на это. Сегодня ядерное оружие России и США по-прежнему находится в состоянии готовности к запуску. Иногда это называют «триггерной готовностью». Оно означает, что это оружие готово к запуску в течение нескольких минут. Мир во время холодной войны сохранялся благодаря этой идее пистолетов со взведенными курками. Если обе стороны сдержанны, тогда ни одна из них не использует это оружие.
Президент США может принять решение, и в течение восьми минут после его решения будет произведен пуск, ракеты наземного базирования будут запущены. МБР подводного базирования могут быть запущены в течение 12 минут после его решения. И если президенту США скажут, что оружие противника на подходе, у него могут быть считанные минуты, чтобы решить, что делать в ответ.
Поставим себя на место дежурного офицера. Как бы отреагировал человек, если бы искусственный интеллект сказал: «На нас напали»? Поверил бы? Не поверил бы? Отдали бы вы судьбу Земли в руки ChatGPT?
Но судьба Земли именно такова, как сказал Броуди. Она будет решаться в очень сжатые сроки. Частью этого являются системы раннего предупреждения, которые построили, чтобы знать, атакуют нас или нет, радары и спутники, которые следят за этим. Сегодня они лучше, чем раньше. Но они не безотказны. И в последнее время я часто спрашиваю себя: есть ли хоть одна часть нашего мира технологий, в которой нет ошибок? Ошибки случаются. Мы не всегда о них знаем. Но мы не можем спокойно относиться к возможности ошибки, заблуждения и непонимания, которые могут привести к ядерному взрыву. С 1960 года, когда мы впервые установили системы раннего предупреждения, по 1976 год, то есть за 16 лет, в американской системе раннего предупреждения было семь ложных тревог. Это примерно одна тревога каждые два года. А затем в течение нескольких месяцев, в конце 1979 и 1980 годов, их было пять подряд. К счастью, военные сумели распознать ложные тревоги.
Ошибки продолжают случаться и сегодня. В марте 2022 года Индия случайно запустила ракету по Пакистану. Ракета была на техническом обслуживании, поэтому на борту не было ядерной боеголовки. Что будет, если мы окажемся в эпохе (которая, я уверен, наступит), когда искусственный интеллект начнет использоваться в системах раннего предупреждения и принятия решений о ядерном оружии? Как искусственный интеллект отреагирует на ложную тревогу? Обнаружит ли он ошибку? Поставим себя на место дежурного офицера. Как бы отреагировал человек, если бы искусственный интеллект сказал: «На нас напали»? Поверил бы? Не поверил бы? Отдали бы вы судьбу Земли в руки ChatGPT? Опасность существовала всегда, когда было два конкурента, Соединенные Штаты и Советский Союз. А теперь у нас будет еще большая проблема. Мы находимся на пороге новой гонки вооружений, в которой будет три соперника. И эта новая гонка вооружений будет иметь все те же риски, что и предыдущая, и даже больше.
«Маленькая ядерная бомба»
Почему противостояние перерастает в новую гонку вооружений? Начнем с президента Путина, который неоднократно высказывал угрозы и намеки на использование ядерного оружия в войне в Украине. Он говорил о приведении ядерных сил в особую боевую готовность, говорил об агрессивных заявлениях стран НАТО и объявил, что Россия разместила ядерное оружие в Беларуси. Россия не ратифицировала Договор о всеобъемлющем запрещении испытаний ядерного оружия и объявила о пересмотре своей ядерной доктрины.
Путин использует угрозы, чтобы удержать Соединенные Штаты от поддержки Украины. Но угрожая применить ядерное оружие, Путин нарушил ядерное табу и ослабляет силы сдерживания
Будет ли Россия и президент Путин действительно использовать ядерное оружие в конфликте в Украине? Я так не думаю. Тепло и радиацию, которые являются побочными продуктами взрыва ядерной бомбы, нелегко будет удержать на поле боя в Украине. Радиация может легко распространиться за пределы Украины и поставить под угрозу жизни людей в России и других странах. Кроме того, Путин ведет это ужасное наступление на Украину, но я не думаю, что он может просто запустить ядерное оружие своим приказом. В этот процесс вовлечены и другие люди в руководстве оборонного ведомства. И пока я не вижу никаких признаков того, что они спустили процесс на тормозах. Я думаю, они знают, что ядерная атака, которая без разбора сжигает все на своем пути и оставляет земли непригодными для жизни, не принесет никаких военных выгод. Есть сообщения о том, что Россия разработала ядерное оружие малой мощности, и некоторые люди думают, что если они просто применят эту маленькую ядерную бомбу, то это не вызовет массового возмездия. Но я думаю, что это несбыточная мечта. Единственная цель использования ядерной боеголовки малой мощности — продемонстрировать решимость к эскалации. Кто может обещать, что после этого не начнется эскалация с применением ядерного оружия, разрушающего крупные города? Идея о том, что маленькая ядерная бомба может остановить большую, кажется мне просто глупой.
На самом деле Путин использует развязную речь, угрозы, чтобы удержать Соединенные Штаты от поддержки Украины. Но неоднократно угрожая применить ядерное оружие, г-н Путин, на мой взгляд, нарушил ядерное табу. Он, образно говоря, ослабляет существовавшие ранее узы сдерживания. Я думаю, что это не просто слова, которые можно списать на вольные разговоры. Слова имеют последствия. Они могут посеять смуту. Они могут привести к ошибкам и неправильному восприятию. Посмотрите, что произошло этим летом. Украина использовала несколько беспилотников, чтобы атаковать российские радары раннего предупреждения. Я подумал: какая ужасная ошибка, потому что Путин мог решить, что Украина пыталась ослепить его войска. Что это Соединенные Штаты или кто‑то из НАТО собирался запустить ракету и хотел вывести из строя его радары. Это могло привести к большому недопониманию. К счастью, этого не произошло.
Мы должны осознать возможность подобных ошибок. И я думаю, что Соединенные Штаты призвали Украину не делать этого снова. Были и другие способы, с помощью которых президент Путин ослабил узы сдерживания. Известно, что срок действия ДСНВ, который является последним оставшимся крупным договором о контроле над вооружениями, истекает в феврале 2026 года. И Кремль сказал: «Мы не хотим заключать новый договор». Я не вижу, чтобы Россия сейчас занималась новым масштабным наращиванием стратегических ядерных сил. Они стабильны. У них есть цикл модернизации, как и у нас, который продолжается. Но они возвращаются к созданию новой ракеты, которая может нести несколько независимо нацеленных возвращаемых аппаратов, или MERV, что означает, что одна ракета может нести 10 или более боеголовок, способных атаковать 10 разных городов.
От этой идеи мервинга мы пытались избавиться во время переговоров между Рейганом и Горбачевым. А теперь она возвращается. Кроме того, Россия заявила, что собирается создать новую крылатую ракету промежуточного радиуса действия. Другими словами, это будет ракета, которая была запрещена Договором о ядерных силах средней дальности от 1987 года. Мы думали, что избавились от евроракет. Этот договор был одним из великих достижений 1980‑х годов. Обе стороны стремились к нулю. А теперь, как только Путин объявил об этом, НАТО и Соединенные Штаты заявляют, что тоже собираются строить новые ракеты средней дальности. На горизонте маячит новый евроракетный кризис. Еще одним поводом для беспокойства является тактическое, или боевое, ядерное оружие России. До сих пор оно хранилось в центральных хранилищах. Они не развернуты, и я думаю, что мы очень внимательно следим за этим с помощью спутников. Но главное — предпримет ли Россия какие‑либо шаги по извлечению этих боеголовок из хранилищ?
Было бы тревожно, если бы мы увидели грузовики, перевозящие боеголовки и начинающие подсоединять их к средствам доставки, таким как самолеты или ракеты наземного базирования. Кремль знает, что это — точка воспламенения. Пытаясь оказать давление на Запад, в июне Путин провел учения с применением тактического ядерного оружия, которые имитировали этот процесс погрузки. Но очень показательно, что Россия не использовала настоящие боеголовки. Она использовала макеты, окрашенные в красный цвет. Так что на данный момент я считаю, что угрозы России носят политический характер. Но Путин так часто угрожает, что начинает обесценивать свое политическое оружие. И люди иногда перестают воспринимать это всерьез.
Усилия 1990‑х насмарку
Новая гонка вооружений будет включать в себя не только ядерное оружие. Россия также готовится к асимметричной конкуренции. Упомяну о противоспутниковом оружии, о котором пишут, что оно может быть развернуто в следующем году и может вызвать ядерный взрыв в космосе и уничтожить глобальную спутниковую связь. Подводный ядерный беспилотник под названием «Посейдон» может войти в гавань и быть использован для шантажа целого города. Когда я писал «Мертвую руку», книгу о гонке вооружений во времена холодной войны, Россия и США сотрудничали в деле снижения ядерных рисков. Существовала программа под названием Cooperative Threat Reduction. Но посмотрите, где мы сейчас находимся. Те дни полностью прошли.
До прихода Си Цзиньпина к власти в 2010 году у Китая было около 28 межконтинентальных баллистических ракет. Теперь они построили шахты для 300 ракет, что в десять раз больше
Вполне возможно, что Россия за солдат и боеприпасы из Северной Кореи отплатит ей ядерными ноу-хау, полностью перечеркнув усилия 1990‑х годов. Китай принимает самое непосредственное участие в новой гонке вооружений. Он расширяет свой стратегический ядерный арсенал. В течение многих лет Китай придерживался философии минимального сдерживания. Возможно, у них было 200 или 220 ядерных боеголовок. В те времена ядерные боеголовки не сопрягались с ракетами. Они хранились отдельно, что свидетельствовало о том, что Китай не был заинтересован в первом ударе. Они не находились в состоянии боевой готовности. Но многое изменилось при Си Цзиньпине. Недавно спутниковые снимки показали, что в Китае строятся три новых шахтных поля для ракет, и в общей сложности на этих трех разных полях насчитывается около 300 шахт. До прихода Си Цзиньпина к власти в 2010 году у Китая было около 28 межконтинентальных баллистических ракет. Теперь они построили шахты для 300 ракет, что в десять раз больше. Мы не знаем, заполнят ли они их все. Но мысль о том, что Китай пытается совершить десятикратный скачок в области стратегических ядерных ракет, очень, очень тревожна. Это межконтинентальные баллистические ракеты большой дальности. Они работают над технологией MERV. Китай, похоже, планирует сравняться с ядерными арсеналами США и России и довести их до 1500 боеголовок. По оценкам Пентагона, в ближайшие пять лет они достигнут примерно 1000. Впервые за 44 года Китай провел испытание МБР в Тихом океане. И Китай переводит часть своих ядерных сил в состояние повышенной боеготовности, в состояние готовности к запуску. Китай строит триаду — сухопутную, морскую, воздушную, подражая США и России. То есть Китай также ускоряет гонку вооружений. И очень тревожно, что Китай отказывается вступать в переговоры: «Подождите, пока мы станем равными, абсолютно равными с Россией и Соединенными Штатами. И тогда мы поговорим об этом».
Так что это уже второе ослабление уз. Я не думаю, что Китай делает это потому, что заинтересован в ядерной войне с Америкой. На самом деле наши экономики очень крепко связаны. Но я думаю, что у Китая есть две цели. Первая — просто повысить свой статус великой державы и играть более значительную роль в мире. Это часть крупного политического расчета. А вторая — я думаю, что Китай хотел бы иметь возможность переиграть Соединенные Штаты в случае конфликта, особенно из-за Тайваня. И они стали гораздо ближе к тому, чтобы иметь такую возможность.
Новая ядерная эра
Третий конкурент — это конечно же Соединенные Штаты. И я думаю, что нас втягивают в эту новую гонку ядерных вооружений. Мы не безупречны, мы совершали ошибки, одна из которых — недавнее начало разработки новой крылатой ракеты, запускаемой с подводной лодки, опасного оружия, которое летит под радарами. А если она несет ядерную боеголовку, то может нанести удар без особого предупреждения и быть очень грозным оружием. Но основной импульс новой гонки вооружений исходит от наших противников.
Возможно, Соединенные Штаты ничего не смогли бы сделать, чтобы изменить эту траекторию России и Китая. И Путин, и Си Цзиньпин настроены решительно. И мы наблюдаем очень личные стили руководства. Вторжение в Украину заняло много места в полосе президента Байдена. Лично я считаю, что это был правильный выбор — посвятить себя этому. И возможно он не мог поступить иначе в отношениях с Россией и Китаем. Но теперь нам предстоит принять несколько действительно трудных и суровых решений. Соревнование «трех путей» уже началось. Администрация неоднократно говорила, что нам придется участвовать в этой гонке вооружений. Один из представителей оборонного ведомства недавно заявил, что сейчас мы находимся не иначе как в новой ядерной эре. Нынешняя структура американских сил и планы модернизации вполне могут оказаться недостаточными. Складывающаяся обстановка в сфере безопасности беспрецедентна. Этот чиновник сказал: «Нам не нужно численно превосходить наших конкурентов по количеству боеголовок или превосходить их суммарные силы, чтобы сдерживать их. Но мы можем достичь точки, когда потребуется изменить численность или позиции наших нынешних развернутых сил». Не думаю, что американский народ уже знает о том, что наше правительство готовится вступить в гонку ядерных вооружений с Россией и Китаем.
Так в чем же здесь опасность? В трехсторонней гонке будет бесконечно сложнее договориться, чем между двумя сторонами. Если бы мы хотели продлить или подписать новый договор о стратегических вооружениях для сдерживания наиболее опасных видов оружия, мы бы заключили его только с Россией? Или с Россией и Китаем? Захотим ли мы вести переговоры с Путиным, военным преступником? Будет ли Сенат рассматривать договор с Россией, которая нарушила столько предыдущих договоров? Я думаю, что при нынешнем руководстве России и Китая практически невозможно представить себе, что контроль над вооружениями вернется к договорам, заключенным на основе переговоров, поддающимся проверке и ратификации. Эти договоры могут быть ценным, юридически обязательным и проверяемым способом сдерживания гонки вооружений. Но перспективы для них крайне туманны.
В отличие от России и Китая, у нас есть хорошие союзники. Нам нужно, чтобы они помогали нам защищать наши ценности от диктаторских режимов
Новая гонка вооружений может оказаться очень дорогой. Мы модернизируем наши ракеты наземного базирования, уже на 80% превышая стоимость. Мы строим новые подводные лодки, что требует огромных затрат, и по сути нам придется сократить количество подводных лодок, потому что мы не можем себе этого позволить. Сегодня расходы на оборону в Соединенных Штатах превышают половину всех дискреционных расходов федерального бюджета. Мы видим, что у Секретной службы, Национального архива, Службы внутренних доходов, Администрации малого бизнеса — у всех заканчиваются деньги. И у нас есть огромная потребность в обороне, которая, по моим прогнозам, будет только расти.
Так что же с этим делать? Прежде всего, мы должны побороть самоуверенность. Американский народ обязан услышать, что гонка вооружений приближается. И мы должны обсудить, что с этим делать. Есть несколько вещей, которые мы можем и должны сделать для снижения рисков.
У нас очень слабые соглашения с Россией и Китаем. Нам нужны надежные соглашения. В случае чрезвычайной ситуации мы должны иметь четкие каналы связи с обеими странами, чтобы убедиться, что по ошибке не будет применено ядерное оружие или, например, одно из тех, что выглядят как обычное оружие в конфликте в Украине. Нам нужны четкие коммуникации и снижение рисков — это звучит просто, но на деле оказывается очень сложно. Я много писал для «Вашингтон пост» о попытках создать российско-американские центры по снижению рисков, и раз за разом эти планы рушились из-за склок между двумя сторонами. Речь не только о горячей линии, но и о более широкой системе предотвращения ошибок.
В отличие от России и Китая, у нас есть хорошие союзники. Нам нужно, чтобы они помогали нам защищать наши ценности от диктаторских режимов. Кроме того, мы хотим быть уверены, что наши друзья и союзники останутся под нашим ядерным зонтиком и не начнут гонку вооружений самостоятельно. Вы уже слышите, как Южная Корея, Япония, даже Польша говорят о том, что им может понадобиться собственное ядерное оружие. Это было бы очень опасно, и мы должны быть начеку. Возможно, с помощью хорошей дипломатии мы начнем думать о том, как может выглядеть контроль над вооружениями в будущем. Договоры, как двусторонние, так и многосторонние, должны быть такими, чтобы всегда была возможность проверить, что делает другая сторона.
И я бы сказал, что нам нужно проявить некоторую сдержанность. Я не считаю, что из-за гонки вооружений нам нужно спешить и создавать по одной боеголовке на каждую, которую создают Россия и Китай. И уж точно нам не нужно создавать некоторые из странных видов оружия, которые предложил Путин, например, крылатую ракету с ядерным двигателем, которая может пролететь 100 раз вокруг света без дозаправки. Я имею в виду, что некоторые вещи мы не собираемся делать. В конечном счете, все упирается в политическую волю. Должны ли мы настолько устать от гонки вооружений, чтобы найти политическую волю? Сколько времени это займет? Потому что в конечном итоге это и есть путь к сдерживанию «политического оружия».
Об авторе
Дэвид Хоффман — дважды лауреат Пулитцеровской премии, автор бестселлеров «Олигархи: богатство и власть в новой России», «Мертвая рука: Нерассказанная история гонки вооружений времен холодной войны и ее опасное наследие» и «Шпион за миллиард долларов». На протяжении нескольких десятилетий своей карьеры в «Вашингтон пост» освещал вопросы распространения ядерного оружия и национальной безопасности. Был дипломатическим корреспондентом и шефом бюро газеты в Иерусалиме и Москве, корреспондентом Frontline, ведущего расследовательского телесериала PBS.
Фото: EPA
