Простота хуже воровства

Любая война так или иначе заканчивается своим Нюрнбергом. Не обязательно жестким вердиктом с виселицами и пожизненными сроками заключения, но всегда — приговором общественного мнения.
Убедиться в этом я смог в Минске, куда приехал в конце июня, когда еще дымились PR-орудия газового блицкрига между Россией и Белоруссией.
Пейзаж после битвы выглядел примерно так. Очередной свой «праздник непослушания» Лукашенко устроил по поводу Таможенного союза, который должен заработать 1 июля. В ответ рука Москвы привычно потянулась к газовому вентилю — чтоб не заржавело испытанное на украинских фронтах «оружие возмездия» за нелояльное поведение осколков бывшей империи. В общем, очередная политразборка на постсоветском пространстве, где после ухода Ющенко белорусский Батька для Кремля стал (вместе с Саакашвили) самым нелюбимым enfant terrible.
Впрочем, причинно-следственные связи в мутных отношениях между Россией и Белоруссией проследить довольно трудно. За 13 лет своего существования Союзное наше государство по-прежнему пребывает в бумажной, виртуальной версии, а процесс его становления отмечен в боїльшей степени скандалами (единая валюта, «молочная вой­на», теперь еще и «газовая война»), чем позитивными событиями. По мере накопления проблем определить, где здесь курица и где яйцо, кто на какой удар отвечает, становится все труднее. Мои собеседники в Минске убеждены: в основе всех прежних, нынешних, да и будущих перепалок лежит одно главное обстоятельство — страх Кремля перед возможным приходом Лукашенко в российскую политику через механизмы Союзного государства, если в один прекрасный день оно вдруг станет реальностью. Хотя «прекрасным» этот день считает все меньше белорусов: согласно социологическим опросам, только 20% выступают за создание такого государства, 25% затрудняются с ответом, а 55% высказываются категорически против. Эти цифры — результат не только неразум­ной политики Москвы на постсоветском пространстве вообще и в Белоруссии в частности, но и безусловно ловкого, популистского, поведения самого Батьки, который на пропагандистских фронтах одерживает одну победу за другой. «Газовая война» принесла ему очередные электоральные дивиденды, подретушировала его образ в европейском общественном мнении, а в белорусском — усугубила антироссийские настроения. Кому, в каком кабинете пришла в голову «плодотворная дебютная идея» хвататься за вентиль именно 22 июня? В Белоруссии, это особенная дата, не только формально зафиксированная в календарях, но и живущая в народной памяти. В этот день по всей республике ветераны выходят на улицы, участвуют в траурных мероприятиях — не по приказу сверху, а по велению израненного сердца. 22 июня 2010 года они тоже вышли на улицы. По свидетельствам очевидцев, со слезами на глазах: как же так, братья по оружию — русские — сегодня не с нами, а против нас?! А один из моих белорусских собеседников признался: «Возмущение дошло до того, что ветераны даже вспомнили о национальности главы «Газпрома»: немец объявляет нам войну 22 июня…»
Обида глаза застит. Да и не только глаза, но и разум: не в Алексее Миллере дело, тем более — не в чьей-то национальности. Это не освобождает, однако, обе стороны Союзного якобы государства от обязанности думать, прежде чем действовать. Хоть изредка, по памятным датам, стоит включать мозги, а не только газодолларовый счетчик. Или историческая память срабатывает только раз в пять лет по случаю Парада Победы?