Ирония трубы

Компании, занимающиеся добычей и экспортом углеводородного сырья, в современной России занимают такое же место, какое ВПК занимал в СССР. Лоббисты ТЭКа, как когда-то лоббисты ВПК, существенно влияют на развитие не только собственных отраслей, но и на всю остальную экономику, а заодно и законодательство с политикой.
Среди лоббистов, естественно, своя иерархия. Как тогда непререкаемым приоритетом было укрепление «ракетно-ядерного щита», так и теперь интересы «Газпрома» превыше всего. Эту мысль честно и лаконично выразил Сергей Миронов, он подвел итоги проклинаемых ныне 90-х так: «Мы сумели сохранить главное — ядерное оружие и «Газпром».
Сама по себе параллель не может не настораживать. Любая однобокость опасна. Установка на сверхдержавность — хоть военную, хоть энергетическую — при сдерживании развития конкуренции рано или поздно приводит к тому, что глиняные ноги в очередной раз не выдерживают колоссов ВПК или ТЭК.
Конечно же, я не предлагаю разделаться с пресловутым сырьевым проклятьем России отказом от развития ТЭК. Просто развивать его можно по-разному. До сих пор он развивался исключительно методом строительства монополий. В чем, естественно, больше всех преуспел «Газпром».
Еще бы, у него в руках «естественная монополия» в виде трубопроводной системы, на которую нанизаны гроздья других бизнесов, как профильных, связанных с разведкой и добычей газа, так и совсем непрофильных — начиная от реконструкции дворцовых комплексов на малой родине второго и третьего российских президентов и заканчивая содержанием скаковых лошадей. Все вместе точно не является образцом прозрачности. Но это полбеды. Беда в том, что монополия ведет к застою.
А иначе чем объяснить, что первый завод по сжижению газа в США был построен в 40-х, в «отсталом» Алжире — в 60-х, а в России — только в 2009 году на Сахалине? Потому что стратегия «Газпрома» вытекает из трубы. Зачем, считают там, потакать развитию спотового сегмента газового рынка (с немедленным платежом по биржевым ценам), базирующегося на поставках сжиженного газа? Надо всеми силами навязывать покупателю долгосрочные трубные контракты! Но мировой рынок газа развивается не по логике, выгодной «Газпрому». Поэтому спотовый рынок растет. И тем быстрее, чем ниже на нем цены по сравнению с зафиксированными в долгосрочных контрактах российского монополиста. А в условиях кризиса ножницы цен расходятся весьма широко — в три раза.
Получается, «Газпром» добровольно отдал часть газового пирога конкурентам и к тому же отказался от освоения рынков, до которых трубой не дотянуться. Это стратегический проигрыш, и обусловлен он именно трубной монополией. Ее логика такова: вот если потребители откажутся от трубы «Газпрома» (подразумевается, что этого не может быть), тогда и возьмемся за сжиженный газ.
Беда в том, что время уходит, и широковещательные заявления о том, что Россия резко увеличит поставки сжиженного газа в Европу, захватит 20% американского рынка, станет эксклюзивным поставщиком сжиженного газа в Сингапур, пока ближе к благим пожеланиям, а не к реальным возможностям.
Самое время вспомнить: правительственные либералы 90-х от Бориса Немцова до Германа Грефа боролись за реформу «Газпрома». Подразумевалось, что «естественно-монопольная» труба останется за государством, а весь остальной газовый бизнес будет демонополизирован. Уверен, это был путь к более динамичному развитию газовой отрасли. Основной объем экспорта, в частности, шел бы все равно из трубы, но и в экспорте сжиженного газа сегодняшнее отставание было бы сокращено.
Но «Газпром» неприкосновенен. О чем Владимир Путин прямо заявил в 2003 году. Принцип ручного управления в современной России важнее эффективности.