Не хотим смотреть

Это — ключевая фраза историчес­кого анекдота из жизни Галилео Галилея и Римской католической церкви, к отцам которой ученый флорентийский муж пришел некстати со своими надраенными стеклышками в телескопе.
Через стеклышки были видны спутники Юпитера. Видно было, как они меняют свое положение. И понятно становилось, что нет никакой неподвижной небесной сферы, а есть что-то совсем другое.
Бестактный Галилей предложил отцам церкви подойти к телескопу и убедиться в буквально оче-видном своими глазами. Вот тут-то отцы, не пальцем деланные, и ответили ему великой фразой, вынесенной в заголовок.
Последние пятнадцать лет своей жизни академик Александр Николаевич Яковлев был занят негромким занятием, рассчитанным на длинную дистанцию. Он открывал и публиковал архивы.
Небольшая группа соратников академика продолжила эту работу после его смерти. Пятьдесят девять томов, посвященных российской истории ХХ века, издано фондом «Демократия».* * Серия «Россия.XX век. Документы». В этих бордовых томах — десятки тысяч документов, сотни сюжетов, хорошо известных, известных меньше и не известных вовсе. От истории расстрелянного казачьего красного командарма Филиппа Миронова до новейших архивов уже перестроечных времен.
Самые важные узлы, самые болевые точки. Кронштадт, расказачивание, политические репрессии, голодомор, Катынь, борьба с космополитизмом, интервенции, партийное управление культурой…
Пару лет назад дочь покойного академика Наталья Александровна смастерила посылочку под центнер весом: десятки томов, полное на тот момент собрание опубликованных документов, – и передала их в дар библиотеке МГУ, оплатив доставку.
«Да ведают потомки православных…»
Не ведают.
Не хотят ведать!
Служители римской католической… тьфу! — питерской чекистской системы образования не пожалели средств и усилий, чтобы убрать надраенные академиком стеклышки подальше от глаз незрелого юношества.
Яковлевские тома были отосланы из МГУ обратно в фонд «Демократия».
Году эдак в восемьдесят третьем мой старший товарищ, ныне благоразумно проживающий в штате Пенсильвания, дал мне книжку в мягкой обложке, завернутую в газету «Труд». Это был «Архипелаг ГУЛАГ».
Я читал у него на даче, потом ехал в электричке и снова читал... Потом поднял глаза на соседей по вагону и понял, что для краха советской власти надо всего ничего: чтобы эти люди прочли эту книгу.
И все.
Потому что есть предметы для дискуссии, а есть вопрос знания или незнания. Вот ложь, вот миллионы расстрелянных, истребленных, стертых в прах… Те, кто это делал, — лжецы и убийцы, и их идеология — идеология лжецов и убийц. Точка. С вещами на выход!
Через несколько лет «Архипелаг ГУЛАГ» был опубликован миллионными тиражами.
Прошло еще двадцать лет — и вот мы готовимся, по случаю светлого праздника, украсить столицу России портретами ее убийцы…
Как же я был наивен в той электричке! Как недооценивал инерцию человеческого мозга и вульгарность человеческих мотивов! Зачем нам ваши надраенные стеклышки? У нас тут так уютно, на нашей плоской неподвижной земле…
Бедный Галилей! Он полагал, что поставит инквизиторов в неловкое положение. Изготовил телескоп — эка невидаль! Ты попробуй подтащить к нему тех, кому невыгодно знать истину.
Не хотим смотреть.