Между тем эти правила были введены не вчера, даже не накануне Ванкувера — после Олимпиады-2002 и были известны всем, включая Евгения Плющенко. В соответствии с ними он получил золото на Белой олимпиаде в Турине четыре года назад. В соответствии с ними же — и серебро на нынешней. В Турине правила были хороши, а в Ванкувере разом стали плохие?
В казусе Плющенко как в капле воды отразились все наши российские комплексы и традиции. Если государству не нравятся правила свободной экономики, оно меняет их на ходу в пользу группы товарищей. Если ректорскому сообществу не нравятся те не слишком высокие места, которые в мировых рейтингах занимают наши университеты, то они составляют свой собственный рейтинг, в соответствии с которым мы находимся на самом верху «турнирной таблицы». Его, естественно, никто в мире не признает, но нам приятно. Как говорил Владимир Владимирович (Маяковский): «У советских собственная гордость: на буржуев смотрим свысока».
Проблема в том, что мировые общепризнанные правила Россия, как бы ни старалась, отменить не может. У себя дома мы имеем полное право упиваться самими же сочиненными рейтингами, прославлять «особый путь» и мать его — «суверенную демократию». А чтобы повлиять на мировые правила, нужно иметь другой вес, нужно предлагать нечто разумное. Если хотим что-то изменить в фигурном катании — пожалуйста, флаг в руки профильной федерации: давайте доказывать на мировом уровне свою правоту, менять правила. Если будем убедительны, к нам прислушаются.
…Есть такое понятие в институциональной теории, подробно разработанное Дугласом Нортом, — commitment: если установили правило, каким бы оно ни было, что бы ни случилось, что бы мы о нем ни думали — мы не меняем его. Даже если оно персонально фигуристу Евгению Плющенко и целой спортивной делегации одной немаленькой страны не нравится. Ну нельзя изменить правила только потому, что нашему спортсмену обязательно надо вручить олимпийское золото. Это все равно что требовать первого места, вовсе не участвуя в соревнованиях. Есть еще одна проблема, сопутствующая переживаниям по поводу «собственной гордости». Всякий раз, когда речь заходит о «неверных» правилах, будь то рейтинг вузов или олимпийская программа, исключается профессиональный разговор. Например, о том, почему у российских ученых мало публикаций в признаваемых журналах и незначительная цитируемость? Или почему на самом деле судьи предпочли Эвана Лайсачека Евгению Плющенко?
Кажется, на такой разговор решилась только Ирина Роднина: «Если говорить о чистоте проката, то, конечно, Лайсачек был лучше. Если говорить о качестве проката, о скорости и гармоничности, то американец и в этих компонентах смотрелся лучше. У Жени было одно большое преимущество — это прыжок в четыре оборота, но при этом у выступления нашего чемпиона было достаточно маленьких помарок, которые не всем заметны».
Как бы теперь великую фигуристку не затоптали. За нарушение правила спортивного российского патриотизма: о проигравших — или хорошо или ничего.
