«Она» — так называется фильм режиссера Ларисы Садиловой, только что показанный на фестивале «Восток—Запад» в Оренбурге. Это картина о тех самых «понаехавших», с которыми связаны и погромы в московском районе Бирюлево
Лариса Садилова на церемонии закрытия фестиваля «Окно в Европу», где фильм «Она» был удостоен главной награды. Выборг, август 2013 г.
Лариса, я знаю, что ваш новый фильм делался долго и трудно. Почему?
Тема отпугивала. Потенциальные инвесторы как только узнавали, о чем фильм, тут же исчезали.
Отчего же?
Рустам Ахадов, продюсер, пытался договариваться в Душанбе, там не захотели помогать. Мигранты — это табу. Как и в каких условиях они зарабатывают деньги в России — говорить не принято. Недавно были Дни российского кино в Душанбе, так к Рустаму подходили зрительницы в полном шоке: неужели наши так живут в России? Никто там ничего не знает об их жизни. А в России судьбы мигрантов тоже не считаются важной темой.
Но ведь это превратилось в нашу проблему, реальную…
У нас вообще мало богатых людей, которые переживают за страну, заботятся о ней. Те, кто у власти и имеет возможности влиять, не задумываются о будущем, не болеют за людей. Решают сиюминутные вопросы, озабочены исключительно личным благосостоянием. Поэтому, хотя наш фильм вскоре выйдет в прокат, на высокие сборы рассчитывать не приходится — денег на рекламу и продвижение нет совсем. А мы как раз и делали свою картину для того, чтобы смягчить ситуацию. Недавно в Сочи на форуме журналистов фильм «Она» посмотрел Александр Прошкин и сказал, что это ответ всей той злобе, которая сейчас выливается, когда речь заходит о мигрантах, что это очень своевременное кино. Когда мы в Выборге на фестивале «Окно в Европу» получали главный приз, в Москве шли зачистки на рынках, приехали в Оренбург на фестиваль «Восток—Запад» — в Москве страшная история с Бирюлево. Агрессию, которая в людях сидит, нужно ни в коем случае не разжигать и не раздувать. Телевидение кричит, что азиаты, кавказцы, вообще все мигранты ужасные, плохие, нужно с ними бороться. Послушайте, мир уже никогда не будет прежним. Миграция стала повседневностью, нельзя допускать конфронтацию одних людей с другими, это очень опасно.
Какой выход?
Надо работать на сближение. Вся культура должна работать. Надо как можно больше общаться, лучше узнавать друг друга, ездить на гастроли, фестивали, делать совместные фильмы, в это надо вкладывать деньги. Во Франции, например, сняли комедию «Один+один», где два француза, один белый, другой темнокожий, находят-таки общий язык, и это самое кассовое кино в Европе за последнее время. У нас ничего подобного не снимается. В то время как в мире люди культуры повсюду думают в этом направлении.
„
Агрессию, которая в людях сидит, нужно ни в коем случае не разжигать и не раздувать — надо помочь не враждовать
”
Сюжет из жизни
В самом начале картины идет титр: основано на реальных событиях. Что это за истории?
Довольно часто случается, что мужчины-таджики, приехавшие на заработки, зовут к себе из родных мест любимых девушек, выдергивают их из семей, сулят золотые горы, живут с ними в России, а потом бросают на произвол судьбы, сами возвращаются домой и женятся на тех невестах, что подыскала им родня.
В фильме есть и другие коллизии. Русская женщина живет семейной жизнью с мигрантом, зная, что у него дома уже есть жена и дети.
Типичная ситуация. И часто «основная» жена, понимая, что муж по полгода–год, а то и больше вынужден находиться вдали от семьи, мирится с тем, что у него есть постоянная женщина, это лучше, чем случайные связи. Так и живут. Еще теперь появилась новая проблема. Мужчины все чаще уезжают и не возвращаются, рвут все связи, остаются в России и других странах, забывают родные семьи и дом. В Таджикистане появилось много одиноких женщин. Но и это меняется, возникают новые семьи — из Китая едут работяги, находят себе таджикских подруг. Миграция — общемировое явление, мир стал смешанным, неоднородным, это надо понять, принять и думать о том, как помочь людям ассимилироваться и не враждовать. Если все свести к анклавам, то нас ждут разрушения и гражданская война.
Ищу человека
Как вы выбирали исполнителей?
У нас половина участников — таджики, половина — русские, в фильме звучит таджикская и русская речь. Снимались студент, вчерашняя школьница, бывший таксист, я брала всех, кто был под рукой.
Это принципиальное решение — снимать непрофессионалов?
Актер начал бы играть, создавать образ мигранта, и это бы все разрушило. Для этой картины нужны были настоящие, реальные люди. У нас снялась Наталья Исаева из Брянского кукольного театра, она хоть и актриса, но драматических ролей не играла, мне от нее нужно было, чтобы она выплеснула в эту роль себя, именно себя. А заставить драматическую актрису сыграть Надю, которая живет с мигрантом… нет, мне это было не нужно. Не лежит в последнее время у меня душа к артистам, разочарована я в них.
В фильме «Она» играли непрофессионалы — и русские, и таджики. В роли молодой героини — Нилуфар Файзиева
Но прежде у вас снимались очень хорошие актеры — Валерий Баринов, Зоя Кайдановская, Марина Зубанова, Виктор Сухоруков.
Да, это все прекрасные артисты, еще Вика Исакова, Алексей Макаров, всех их люблю и ценю. Мои учителя — Сергей Герасимов и Тамара Макарова — научили меня в первую очередь искать человека. Потому что хорошего человека сыграть нельзя, им надо быть. И я всегда стараюсь найти прежде всего хороших людей, с которыми можно вместе сделать кино, тогда есть надежда, что все получится.
«Она» — третья картина, снятая в Брянске и вокруг него. Чем привлекают эти места?
Тем, что родные, знакомые. Город нам помогает с радостью. События фильмов «Сынок», «Ничего личного», «Она» могли произойти в любой точке России — почему бы и не там? Пропагандирую свой край — так можно сказать. В Москве снимать не люблю, слишком трудно и неоправданно дорого.
Честное кино
В 1998 году, когда состоялся ваш дебют «С днем рождения!», его очень поддержал Никита Михалков. И вы стали буквально знаменем нового кино. Что случилось потом?
Он меня действительно хвалил и поддерживал, это помогло и фильму, и мне. Ну а потом я сама убежала от Никиты Михалкова и всяческого официоза, не мое это. Но тогда время было другое, интерес к кинематографу был сильный, от новых фильмов все чего-то ждали, надеялись. Сейчас в стране совсем другая атмосфера, похоже, честное кино никому не нужно, не востребовано, расцветает бездумное потребление, так я это ощущаю.
Свой первый фильм вы сделали в 35, режиссерской карьере 15 лет, так незаметно подкралась круглая дата. Может, пора сделать ретроспективу фильмов Ларисы Садиловой? Они камерные по форме, но в них отразились большие проблемы страны.
Возраста я не чувствую. А на ретроспективу деньги нужны и возможность где-то ее устроить. Недавно Первый канал купил для «Закрытого показа» фильм «Она», вдруг возьмут да и поставят в сетку. Вот это будет хороший подарок.
Рустам Ахадов, продюсер:
«Нет ничего страшнее гражданской войны»
Моя мама была эвакуирована из Москвы в Таджикистан во время войны, работала в воинской части, отец там служил. Я наполовину таджик, учился в России, здесь живу и работаю. Сам я никогда не сталкивался с плохим отношением из-за нерусской внешности. Но сильно переживаю, когда слышу о таком от друзей и знакомых или вижу по телевизору. Когда что-то криминальное случается между русскими, никакого возмущения не происходит, а если виновник мигрант, сразу же страдают все его земляки. Преступник должен быть наказан. Но при чем тут мигранты, которые работают сутками за нищенские деньги, которым нужно только выжить во что бы то ни стало, поддержать своих, накормить семью?
Я очень хорошо помню гражданскую войну в Таджикистане, какой это был ужас. Страшнее ничего нет. Я был тогда в Душанбе со съемочной группой фильма Бахтиера Худойназарова «Кош ба кош». На улицах постоянная стрельба, невидимые люди организовывали провокации, было дико страшно за родных и близких. А началось с того, что после землетрясения в Армении в Душанбе привезли армян, им дали жилье, которое поначалу предназначалось для местных. Кто-то стал возмущаться, другие поддержали, третьи осквернили армянскую могилу на кладбище, и понеслось — началось противостояние. Дальше поднялись исламисты. Приезжали машины с оружием. Три года шла война. 150 тыс. погибших. Такой итог.
Может ли хоть что-то изменить фильм, спектакль, вообще искусство? Конечно, может. Мы с Ларисой, наверно, наивные люди, но мы именно на это надеемся — что посмотрят, сумеют проникнуться сочувствием, пожалеют. Человеческое внутри шевельнется.
фотография: Руслан Шамуков/ИТАР-ТАСС
