За месяц с небольшим до саммита в Маниле за тысячи километров от нее произошло событие, которому суждено, хочет того Москва или нет, исподволь определять немалую толику повестки АТЭС.
5 октября в Атланте (США) министры торговли 12 стран, расположенных на берегах Тихого океана, подписали готовившееся более пяти лет соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП)*. Это стало не только большой победой американской дипломатии, но и определенной неожиданностью для Китая и России, до конца не веривших в успех переговоров о создании нового торгово-экономического объединения. Официальные лица в Москве встретили новость даже не критикой, а нападками: например, спикер Госдумы Сергей Нарышкин предположил, что новый союз способен стать источником «угроз для всей глобальной экономики, которая может оказаться в заложниках у почти келейно выработанных правил международной торговли»; МИД РФ заявил, что «отдельные государства отходят от универсальных норм международно-экономического сотрудничества и торговли в пользу нетранспарентных и закрытых объединений». В том же духе, впрочем, к тому же еще за несколько дней до Атланты, выступая на сессии Генассамблеи ООН в Нью-Йорке, высказался и Владимир Путин: дескать, американцы создают новые торговые союзы за спиной России, не приглашая ее к разговору. Президент немного поторопился с выводами: 2 ноября госсекретарь США Джон Керри от имени США пригласил Россию и Китай присоединиться к Транстихоокеанскому партнерству, как и другие государства, если те — внимание! — «готовы повышать стандарты и жить в соответствии с высокими стандартами, защищая людей, сотрудничая открыто, прозрачно и ответственно». Именно так: Лавров — про «отход от универсальных норм в пользу нетранспарентных и закрытых объединений», Керри — про «открытое и прозрачное» сотрудничество. Кто из них ближе к истине?
Россия действительно ощутила угрозу от формирования нового экономического центра на Тихом океане
Между «двумя берегами»
Конечно, немного смешно слышать об «универсальных нормах» от страны, которая последней присоединилась к Всемирной торговой организации (ВТО). Да и «келейно выработанные правила» в большей мере присутствуют в патронируемом Москвой Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), чем в любом ином торговом объединении. Однако суть дела скорее в том, что Россия действительно ощутила угрозу от формирования нового экономического центра на Тихом океане.
Во-первых, ТТП несет в себе важный внешнеполитический сигнал, жестко идущий вразрез с российскими представлениями о современном мире. В Кремле в последние годы рассуждают о «повороте России на Восток», иногда говоря — «к Азии». Между тем состав нового объединения показывает: не все, что есть на Тихом океане, суть «Азия». На пять «азиатских» участников нового союза (Япония, Малайзия, Вьетнам, Сингапур и Бруней) приходится, по данным МВФ за 2014 год, $6,5 трлн ВВП по паритету покупательной способности (ППС), в то время как на шесть «неазиатских» (не считая США) — Канаду, Мексику, Австралию, Чили, Перу и Новую Зеландию — $5,6 трлн. И это показывает: никакой «Азии» как центра глобальной экономики просто не существует. Зато можно говорить о наступлении тихоокеанского столетия, в котором будут соперничать «два берега» этого океана, но не отдельные страны. И вопрос давно уже стоял так: кто в этой гонке окажется центральным игроком, формулирующим свои правила, а кому остается бороться за внимание недовольных.
Министры торговли стран — участниц ТТП на пресс-конференции после подписания соглашения,
США, Атланта, 5 октября 2015 года
Сегодня ответ дан: в очередной раз инициатива остается за Западом. Высока вероятность того, что в будущем к альянсу присоединятся Южная Корея и Тайвань, и тогда позиции КНР окончательно окажутся «оборонительными» и в конечном счете будут так или иначе согласованы с прочими участниками нового объединения.
Россия же упустила уникальный шанс ввязаться в большую игру в этом регионе. Анализ ВВП стран тихоокеанского бассейна подводит к выводу, что потенциал его «берегов» почти равен: от Японии до Индонезии он составляет 48,3% общей величины, от Аляски до Австралии — 46,9%. Около 4,5% приходится на Россию, и это могло стать тем балансиром, который склонил бы чашу весов в ту или иную сторону. Но вместо «игры на опережение» Москва в очередной раз решила посмотреть, как у оппонентов «ничего не получится», — и посмотрела. Теперь уже не только «Азия», но и «Тихий океан» для России окончательно скукоживается до границ Китая, и все «повороты» в этом направлении будут лишь формой похода на поклон к Пекину.
Универсальный минус
Во-вторых, создание ТТП указывает на новый тренд в системе международной торговли, который усиливается безотносительно к тому, нравится это российским вождям или нет. Похоже, что звезда ВТО постепенно закатывается; начиная с 2008 года, когда в Женеве зашли в тупик переговоры в рамках Дохийского раунда**, не заметно прогресса ни в торговле услугами, ни в регулировании оборота аграрной продукции, ни в соглашениях по интеллектуальным правам. Вероятнее всего, «универсальные нормы» оказались не слишком продуктивными в условиях, когда мир все еще далек от настоящей универсальности. И именно поэтому уже несколько десятков лет куда большие успехи демонстрируют региональные объединения: Европейский союз, МЕРКОСУР (Торговый союз стран Южной Америки. — NT) и НАФТА (Соглашение о свободе торговли в Северной Америке. — NT). Заметны попытки создать их аналоги в зоне Персидского залива и в Юго-Восточной Азии. При этом на примере той же Европы прекрасно видно: бóльшие объединения (ЕЭС) либо довольно успешно поглощают меньшие (ЕАСТ)***, либо маргинализируют их.
Конечно, этот процесс не отменяет режима ВТО, но в то же время позволяет эффективно решать те вопросы, на которые в рамках «универсального» режима не находится ответов. В переложении на язык политики тут уместно сравнение с ООН, которая с трудом противостоит новым вызовам, с коалициями заинтересованных стран (coalitions of the willing), как в ходе событий в Ираке или Сирии, те действуют оперативней, хотя и вызывают на себя много критики.
Россия же, похоже, пытается сочетать крайне односторонние действия в политике с полным отсутствием как позитивного, так и негативного лидерства в экономике и глубоким недоверием к любому новаторству в данной сфере. Продолжение такого курса чревато, с одной стороны, неудачами в собственных интеграционных проектах, ибо соседи России предпочтут иные конфигурации, дающие больше возможностей, а с другой — оттоком из страны глобальных инвесторов, которые, в свою очередь, предпочтут более широкие и интегрированные рынки, что уже заметно на целом ряде примеров.
Сегодня есть очень веские основания полагать, что новый этап глобализации станет периодом «вызревания» региональных экономических и политических союзов и их соперничества в первую очередь за счет «мягкой силы». А эта сила — в привлекательности, основанной на масштабах рынков, качестве жизни и глубине политического взаимодействия. По сути, именно о таких «высоких стандартах» и говорил Джон Керри, тогда как России нечего сказать ни по одному из перечисленных пунктов.
В разных направлениях
Отдельная тема — конкретные договоренности в рамках ТТП. В России многие эксперты предпочитают рассуждать о том, сколько именно — 30% или 40% мировой торговли охватит новый союз. А самое интересное-то, как обычно, в деталях.
Вот, к примеру, пункт нового соглашения о том, что ни одна страна не потребует создания на своей территории центров по хранению данных иностранных компаний. Или еще один пункт — что никто не будет настаивать на раскрытии данных о кодировках и паролях для передающих устройств и компьютерных программ. А разве не примечателен запрет на ограничения доступа компаний стран-участниц на рынок госзакупок любой из сторон? Не говоря уже о других пунктах: упрощенный порядок выдачи краткосрочных виз; перевод в электронный формат всех таможенных операций; создание прозрачного независимого суда по инвестиционным спорам, решения которого обязательны для правительств; полное и безоговорочное признание прав интеллектуальной собственности и упрощение ее оборота… Уже перечисленного вполне достаточно, чтобы понять: новое региональное объединение берет направление, прямо противоположное тому, в каком идут доморощенные адепты «универсальных норм». Какими бы амбициозными ни были в данном случае планы Вашингтона, политикам в Москве следует понять: единственным основанием для расширения своего влияния в мире сегодня может выступать лишь торговая, инвестиционная и информационная открытость, но никак не импортозамещение и доминирование в экономической повестке дня вопросов национальной безопасности.
Россия еще не раз обольет грязью проект Транстихоокеанского партнерства, Причем Москва будет нападать на ТТП активней и безоговорочней, чем тот же Пекин, чьим интересам новый союз в реальности угрожает куда больше
Выгоды от современного мира можно извлекать, только живя по его правилам, а не придумывая свои собственные, — с этой простой, но очень важной истиной российской делегации придется в очередной раз столкнуться и на саммите в Маниле.
В том, что Россия еще не раз обольет грязью проект Транстихоокеанского партнерства, сомнений не остается. Причем Москва будет нападать на ТТП активней и безоговорочней, чем тот же Пекин, чьим интересам новый союз в реальности угрожает куда больше. Однако российские наскоки не изменят отношения стран — участниц ТТП к его перспективам. Как и не подвигнут Китай к отказу от взаимодействия с ним. Нервная реакция России на впечатляющий во всех отношениях прорыв на «тихоокеанском фронте» — признак того, что наша страна стремительно теряет потенциал экономического взаимодействия с миром. И, увы, ничего не может этому противопоставить, кроме громогласных заявлений.
* В новый союз вошли США, Япония, Мексика, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Перу, Чили, Вьетнам, Малайзия, Бруней и Сингапур.
** В 2001 году в столице Катара Дохе начались переговоры о либерализации торговых барьеров между странами с развитой и развивающейся экономиками, которые в итоге ни к чему не привели.
*** Европейская ассоциация свободы торговли — создана в 1960 году в Стокгольме, первоначальными членами были Великобритания, Дания, Норвегия, Швеция, Австрия, Швейцария и Португалия.
Фото: REUTERS/Erik De Castro; The Yomiuri Shimbun/AFP
